Page 49 - Вечера на хуторе близ Диканьки
P. 49
Левко посмотрел на берег: в тонком серебряном тумане мелькали лёгкие, как будто тени,
девушки в белых, как луг, убранный ландышами, рубашках; золотые ожерелья, монисты,
дукаты блистали на их шеях; но они были бледны; тело их было как будто сваяно из
прозрачных облак и будто светилось насквозь при серебряном месяце. Хоровод, играя,
придвинулся к нему ближе. Послышались голоса.
— Давайте в ворона, давайте играть в ворона! — зашумели все, будто приречный тростник,
тронутый в тихий час сумерек воздушными устами ветра.
— Кому же быть вороном?
Кинули жребий — и одна девушка вышла из толпы. Левко принялся разглядывать её. Лицо,
платье — всё на ней такое же, как и на других. Заметно только было, что она неохотно играла
эту роль. Толпа вытянулась вереницею и быстро перебегала от нападений хищного врага.
— Нет, я не хочу быть вороном! — сказала девушка, изнемогая от усталости. — Мне жалко
отнимать цыплёнков у бедной матери!
«Ты не ведьма!» — подумал Левко.
— Кто же будет вороном?
Девушки снова собирались кинуть жребий.
— Я буду вороном! — вызвалась одна из середины.
Левко стал пристально вглядываться в лицо ей.
Скоро и смело гналась она за вереницею и кидалась во все стороны, чтобы изловить свою
жертву. Тут Левко стал замечать, что тело её не так светилось, как у прочих: внутри его
виделось что-то чёрное. Вдруг раздался крик: ворон бросился на одну из вереницы и схватил
её, и Левку почудилось, будто у ней выпустились когти и на лице сверкнула злобная радость.
— Ведьма! — сказал он, вдруг указав на неё пальцем и оборотившись к дому.
Панночка засмеялась, и девушки с криком увели за собою представлявшую ворона.
— Чем наградить тебя, парубок? Я знаю, тебе не золото нужно: ты любишь Ганну; но
суровый отец мешает тебе жениться на ней. Он теперь не помешает; возьми, отдай ему эту
записку…
Белая ручка протянулась, лицо её как-то чудно засветилось и засияло… С непостижимым
трепетом и томительным биением сердца схватил он записку и… проснулся.
VI
ПРОБУЖДЕНИЕ
— Неужели это я спал? — сказал про себя Левко, вставая с небольшого пригорка. — Так
живо, как будто наяву!..
Page 49/115
