Page 96 - Вечера на хуторе близ Диканьки
P. 96

—  Бери, Стецько, с собою скорее острую саблю да винтовку да ступай за мною!

       —  Ты идёшь? — спросила пани Катерина.

       —  Иду, жена. Нужно обсмотреть все места, всё ли в порядке.

       —  Мне, однако ж, страшно оставаться одной. Меня сон так и клонит. Что, если мне приснится
       то же самое? я даже не уверена, точно ли то сон был, — так это происходило живо.

       —  С тобою старуха остаётся; а в сенях и на дворе спят козаки!


       —  Старуха спит уже, а козакам что-то не верится. Слушай, пан Данило, замкни меня в
       комнате, а ключ возьми с собою. Мне тогда не так будет страшно; а козаки пусть лягут перед
       дверями.

       —  Пусть будет так! — сказал Данило, стирая пыль с винтовки и сыпля на полку порох.

       Верный Стецько уже стоял одетый во всей козацкой сбруе. Данило надел смушевую шапку,
       закрыл окошко, задвинул засовами дверь, замкнул и вышел потихоньку из двора, промеж
       спавшими своими козаками, в горы.

       Небо почти всё прочистилось. Свежий ветер чуть-чуть навевал с Днепра. Если бы не слышно
       было издали стенания чайки, то всё бы казалось онемевшим. Но вот почудился шорох…
       Бурульбаш с верным слугою тихо спрятался за терновник, прикрывавший срубленный засек.
       Кто-то в красном жупане, с двумя пистолетами, с саблею при боку, спускался с горы.

       —  Это тесть! — проговорил пан Данило, разглядывая его из-за куста. — Зачем и куда ему
       идти в эту пору? Стецько! не зевай, смотри в оба глаза, куда возьмёт дорогу пан отец. —
       Человек в красном жупане сошёл на самый берег и поворотил к выдавшемуся мысу. — А! вот
       куда! — сказал пан Данило. — Что, Стецько, ведь он как раз потащился к колдуну в дупло.

       —  Да, верно, не в другое место, пан Данило! иначе мы бы видели его на другой стороне. Но
       он пропал около замка.

       —  Постой же, вылезем, а потом пойдём по следам. Тут что-нибудь да кроется. Нет,
       Катерина, я говорил тебе, что отец твой недобрый человек; не так он и делал всё, как
       православный.

       Уже мелькнули пан Данило и его верный хлопец на выдавшемся берегу. Вот уже их и не
       видно. Непробудный лес, окружавший замок, спрятал их. Верхнее окошко тихо засветилось.
       Внизу стоят козаки и думают, как бы влезть им: ни ворот, ни дверей не видно. Со двора,
       верно, есть ход; но как войти туда? Издали слышно, как гремят цепи и бегают собаки.

       —  Что я думаю долго! — сказал пан Данило, увидя перед окном высокий дуб. — Стой тут,
       малый! я полезу на дуб; с него прямо можно глядеть в окошко.

       Тут снял он с себя пояс, бросил вниз саблю, чтоб не звенела, и, ухватясь за ветви, поднялся
       вверх.

       Окошко всё ещё светилось. Присевши на сук, возле самого окна, уцепился он рукою за
       дерево и глядит: в комнате и свечи нет, а светит; по стенам чудные знаки; висит оружие, но
       всё странное: такого не носят ни турки, ни крымцы, ни ляхи, ни христиане, ни славный народ
       шведский. Под потолком взад и вперёд мелькают нетопыри, и тень от них мелькает по
       стенам, по дверям, по помосту. Вот отворилась без скрыпа дверь. Входит кто-то в красном
       жупане и прямо к столу, накрытому белою скатертью. «Это он, это тесть!» Пан Данило
       опустился немного ниже и прижался крепче к дереву.



                                                        Page 96/115
   91   92   93   94   95   96   97   98   99   100   101