Page 361 - Приключения Тома Сойера; Приключения Гекльберри Финна

нятным и поучительным, то ее покорнейше просят реко­
мендовать своим знакомым, чтобы и они пошли посмотреть.
Человек двадцать закричали разом:
— Как, да разве уже кончилось? Разве это все?
Герцог сказал, что все. Т у т начался скандал. Зрители
подняли крик: «Н адули!» Обозлившись, повскакали с мест
и полезли было ломать сцену и бить актеров. Но тут какой-
то высокий осанистый господин вскочил на скамейку и зак­
ричал:
— Погодите! Только одно слово, джентльмены!
Они остановились послушать.
— Нас с вами надули — здорово надули! Но мы, я ду­
маю, не желаем быть посмешищем всего города, чтобы над
нами всю жизнь издевались. Вот что: давайте уйдем отсюда
спокойно, будем хвалить представление и обманем всех
остальных! Тогда мы все окажемся в равном положении. Т ак
или нет?
— Конечно, так! Молодец судья! — закричали все в
один голос.
— Ладно, тогда ни слова насчет того, что нас с вами
надули. Ступайте домой и всем советуйте пойти посмотреть
представление.
На другой день до всему городу только и было разгово­
ров, что про наш замечательный спектакль. Зал был опять
битком набит зрителями, и мы опять так же надули и этих.
Вернувшись с королем и герцогом к себе на плот, мы поужи­
нали все вместе, а потом, около полуночи, они велели нам
с Джимом вывести плот на середину реки, спуститься мили
на две ниже города и там где-нибудь его спрятать.
На третий вечер зал был опять переполнен, и на этот раз
пришли не новички, а все те же, которые были на первых
двух представлениях. Я стоял в дверях вместе с герцогом
и заметил, что у каждого из зрителей оттопыривается кар­
ман или под полой что-нибудь спрятано; я сразу понял, что
это не какая-нибудь парфюмерия, а совсем даже наоборот.
Несло тухлыми яйцами, как будто их тут были сотни, и гни­
лой капустой; и если только я знаю, как пахнет дохлая*
кошка,— а я за себя ручаюсь,— то их пронесли мимо меня
шестьдесят четыре штуки. Я потолкался минутку в зале,
а больше не выдержал — уж очень там крепко пахло. Когда
публики набилось столько, что больше никому нельзя было
втиснуться, герцог дал одному молодчику двадцать пять
центов и велел ему пока постоять в дверях, а сам пошел
360