Page 78 - Евпатий Коловрат
P. 78
Сам не помнил, как соскочил с коня. На неверных ногах прошёл по двору, присел на корточки.
— Эй, малая…
Оглянулась через плечо:
— Ты, дядька, кто? Ты страшный…
Чурыня приподнял левый ус в обычной своей полуулыбке:
— Я не всем страшный. Я только тем, косоглазым, что к вам наезжали, страшный…
Слова плавились и слипались от натуги. Благо Верешко, увидев девчонку, враз отпустил
поднятых, те попадали, не успев подняться, и малая их не заметила. А ему теперь
приходилось, выворачивая наизнанку Навье слово, держать на ногах только одну поднятую,
не дозволяя встать остальным.
Хватит с пигалицы и «мамки»…
— Слышь, малая, матушке твоей нездоровится. Не докучала б ты ей. Поди лучше сюда.
Девчонка посмотрела на него — и уставилась в стылое лицо поднятой. О, неладо! Чурыня
медленно кивнул девчонке мёртвой головой матери. Хотел было приказать поднятой
улыбнуться, — но представил, что может из этого выйти, и не стал. А малая успокоилась.
Протянула ему руки. Он принял её осторожно, словно до краёв налитый бочонок медовухи.
— Ты, дядька, сам хворый, — озаботилась малая. — Жаркий, как печка.
Разве?
— Да нет, малая. Я просто… слыхала, говорят про людей — «горячий»?
Девочка серьёзно кивнула, глядя ему в лицо. Благо, что не на поднятую. Но отпускать пока
нельзя. Не годится, коли малая увидит, как мать пластом валится наземь.
— Вот, я такой и есть. Горячий. Тебя звать как?
— Ранькой кликали…
— А меня Чурыней. А вон того дядьку — Верешком. Сейчас он тебя возьмёт и свезёт к
добрым людям.
Роман уже протягивал шубу — не иначе, у мертвяка какого разжился, да и ладно — покойнику
без надобности, а малой не помешает.
— Чего я-то?! — шёпотом взбунтовался Верешко. — Вон жив.
Чурыня полыхнул на него глазами, и Коловратов гридень поправился на ходу:
— …Сторонникам отдай. У них лучше выйдет.
— А в том лесу ночью
добрых людей , — с нажимом выговорил Чурыня, — за версту те сторонники почуют? Или ты?
Вот и езжай.
И увидев, что Верешко открывает рот, рыкнул совсем уж по-волчьи, мимо воли подпустив в
Page 78/125
