Page 136 - Преступление и наказание
P. 136

людей с новою мыслию, даже чуть-чуть только способных сказать хоть что-нибудь новое ,
               необыкновенно мало рождается, даже до странности мало. Ясно только одно, что порядок
               зарождения людей, всех этих разрядов и подразделений, должно быть, весьма верно и точно
               определен каким-нибудь законом природы. Закон этот, разумеется, теперь неизвестен, но я
               верю, что он существует и впоследствии может стать и известным. Огромная масса людей,
               материал,  для  того  только  и  существует  на  свете,  чтобы  наконец,  чрез  какое-то  усилие,
               каким-то таинственным до сих пор процессом, посредством какого-нибудь перекрещивания
               родов и пород, понатужиться и породить наконец на свет, ну хоть из тысячи одного, хотя
               сколько-нибудь  самостоятельного  человека.  Еще  с  более  широкою  самостоятельностию
               рождается, может быть, из десяти тысяч один (я говорю примерно, наглядно). Еще с более
               широкою  —  из  ста  тысяч  один.  Гениальные  люди  —  из  миллионов,  а  великие  гении,
               завершители человечества, — может быть, по истечении многих тысячей миллионов людей
               на  земле.  Одним  словом,  в  реторту,  в  которой  всё  это  происходит,  я  не  заглядывал.  Но
               определенный закон непременно есть и должен быть; тут не может быть случая.
                     — Да  что  вы  оба,  шутите,  что  ль? —  вскричал  наконец  Разумихин. —  Морочите  вы
               друг друга иль нет? Сидят и один над другим подшучивают! Ты серьезно, Родя?
                     Раскольников молча поднял на него свое бледное и почти грустное лицо и ничего не
               ответил.  И  странною  показалась  Разумихину,  рядом  с  этим  тихим  и  грустным  лицом,
               нескрываемая, навязчивая, раздражительная и невежливая язвительность Порфирия.
                     — Ну, брат, если действительно это серьезно, то… Ты, конечно, прав, говоря, что это
               не  ново  и  похоже  на  всё,  что  мы  тысячу  раз  читали  и  слышали;  но  что  действительно
               оригинально во всем этом, — и действительно принадлежит одному тебе, к моему ужасу, —
               это  то,  что  все-таки  кровь  по  совести  разрешаешь,  и,  извини  меня,  с  таким  фанатизмом
               даже… В этом, стало быть, и главная мысль твоей статьи заключается. Ведь это разрешение
               крови по совести , это… это, по-моему, страшнее, чем бы официальное разрешение кровь
               проливать, законное…
                     — Совершенно справедливо, — страшнее-с, — отозвался Порфирий.
                     — Нет, ты как-нибудь да увлекся! Тут ошибка. Я прочту… Ты увлекся! Ты не можешь
               так думать… Прочту.
                     — В статье всего этого нет, там только намеки, — проговорил Раскольников.
                     — Так-с, так-с, — не сиделось Порфирию, — мне почти стало ясно теперь, как вы на
               преступление изволите смотреть-с, но… уж извините меня за мою назойливость (беспокою
               уж очень вас, самому совестно!) — видите ли-с: успокоили вы меня давеча очень-с насчет
               ошибочных-то  случаев  смешения  обоих  разрядов,  но…  меня  всё  тут  практические  разные
               случаи  опять  беспокоят!  Ну  как  иной  какой-нибудь  муж,  али  юноша,  вообразит,  что  он
               Ликург  али  Магомет…  —  будущий,  разумеется, —  да  и  давай  устранять  к  тому  все
               препятствия… Предстоит, дескать, далекий поход, а в поход деньги нужны… ну и начнет
               добывать себе для похода… знаете?
                     Заметов вдруг фыркнул из своего угла. Раскольников даже глаз на него не поднял.
                     — Я должен согласиться, — спокойно отвечал он, — что такие случаи действительно
               должны быть. Глупенькие и тщеславные особенно на эту  удочку попадаются;  молодежь в
               особенности.
                     — Вот видите-с. Ну так как же-с?
                     — Да и так же, — усмехнулся Раскольников, — не я в этом виноват. Так есть и будет
               всегда. Вот он (он кивнул на Разумихина) говорил сейчас, что я кровь разрешаю. Так что же?
               Общество  ведь  слишком  обеспечено  ссылками,  тюрьмами,  судебными  следователями,
               каторгами, — чего же беспокоиться? И ищите вора!..
                     — Ну, а коль сыщем?
                     — Туда ему и дорога.
                     — Вы-таки логичны. Ну-с, а насчет его совести-то?
                     — Да какое вам до нее дело?
                     — Да так уж, по гуманности-с.
   131   132   133   134   135   136   137   138   139   140   141