Page 60 - Рассказы

А. П. Чехов. «Рассказы»

убеждали его, что все эти страхи – вздор и психопатия, что в аресте и тюрьме, если взгля-
нуть на дело пошире, в сущности, нет ничего страшного – была бы совесть спокойна; но чем
умнее и логичнее он рассуждал, тем сильнее и мучительнее становилась душевная тревога.
Это было похоже на то, как один пустынник хотел вырубить себе местечко в девственном
лесу; чем усерднее он работал топором, тем гуще и сильнее разрастался лес. Иван Дмитрич
в конце концов, видя, что это бесполезно, совсем бросил рассуждать и весь отдался отчая-
нию и страху.
Он стал уединяться и избегать людей. Служба и раньше была ему противна, теперь
же она стала для него невыносима. Он боялся, что его как-нибудь подведут, положат ему
незаметно в карман взятку и потом уличат, или он сам нечаянно сделает в казенных бумагах
ошибку, равносильную подлогу, или потеряет чужие деньги. Странно, что никогда в другое
время мысль его не была так гибка и изобретательна, как теперь, когда он каждый день выду-
мывал тысячи разнообразных поводов к тому, чтобы серьезно опасаться за свою свободу и
честь. Но зато значительно ослабел интерес к внешнему миру, в частности к книгам, и стала
сильно изменять память.
Весной, когда сошел снег, в овраге около кладбища нашли два полусгнивших трупа
– старухи и мальчика, с признаками насильственной смерти. В городе только и разговора
было, что об этих трупах и неизвестных убийцах. Иван Дмитрич, чтобы не подумали, что
это он убил, ходил по улицам и улыбался, а при встрече со знакомыми бледнел, краснел и
начинал уверять, что нет подлее преступления, как убийство слабых и беззащитных. Но эта
ложь скоро утомила его, и, после некоторого размышления, он решил, что в его положении
самое лучшее – это спрятаться в хозяйкин погреб. В погребе просидел он день, потом ночь и
другой день, сильно озяб и, дождавшись потемок, тайком, как вор, пробрался к себе в ком-
нату. До рассвета простоял он среди комнаты, не шевелясь и прислушиваясь. Рано утром
до восхода солнца к хозяйке пришли печники. Иван Дмитрич хорошо знал, что они пришли
затем, чтобы перекладывать в кухне печь, но страх подсказал ему, что это полицейские, пере-
одетые печниками. Он потихоньку вышел из квартиры и, охваченный ужасом, без шапки и
сюртука, побежал по улице. За ним с лаем гнались собаки, кричал где-то позади мужик, в
ушах свистел воздух, и Ивану Дмитричу казалось, что насилие всего мира скопилось за его
спиной и гонится за ним.
Его задержали, привели домой и послали хозяйку за доктором. Доктор Андрей Ефи-
мыч, о котором речь впереди, прописал холодные примочки на голову и лавровишневые
капли, грустно покачал головой и ушел, сказав хозяйке, что уж больше он не придет, потому
что не следует мешать людям сходить с ума. Так как дома не на что было жить и лечиться, то
скоро Ивана Дмитрича отправили в больницу и положили его там в палате для венерических
больных. Он не спал по ночам, капризничал и беспокоил больных и скоро, по распоряжению
Андрея Ефимыча, был переведен в палату № 6.
Через год в городе уже совершенно забыли про Ивана Дмитрича, и книги его, свален-
ные хозяйкой в сани под навесом, были растасканы мальчишками.

60