Page 35 - Собачье сердце

Филипп Филиппович навалился на дверь ванной, но та не поддавалась.
— Открыть сию секунду!
В ответ в запертой ванной по стенам что-то запрыгало, обрушились тазы, дикий голос
Шарикова глухо проревел за дверью:
— Убью на месте...
Вода зашумела по трубам и полилась. Филипп Филиппович налег на дверь и стал ее
рвать. Распаренная Дарья Петровна с искаженным лицом появилась на пороге кухни.
Затем высокое стекло, выходящее под самым потолком ванной в кухню, треснуло
червивой трещиной, и из него вывалились два осколка, а за ними выпал громаднейших
размеров кот в тигровых кольцах и с голубым бантом на шее, похожий на городового. Он
упал прямо на стол в длинное блюдо, расколов его вдоль, с блюда на пол, затем
повернулся на трех ногах, а правой взмахнул, как будто в танце, и тотчас просочился в
узкую щель на черную лестницу. Щель расширилась, и кот сменился старушечьей
физиономией в платке. Юбка старухи, усеянная белым горохом, оказалась в кухне.
Старуха указательным и большим пальцем обтерла запавший рот, припухшими и
колючими глазами окинула кухню и произнесла с любопытством:
— О, Господи Иисусе!
Бледный Филипп Филиппович пересек кухню и спросил старуху грозно:
— Что вам надо?
— Говорящую собачку любопытно поглядеть, — ответила старуха заискивающе и
перекрестилась.
Филипп Филиппович еще более побледнел, к старухе подошел вплотную и шепнул
удушливо:
— Сию секунду из кухни вон!
Старуха попятилась к дверям и заговорила, обидевшись:
— Чтой-то уж больно дерзко, господин профессор.
— Вон, я говорю! — повторил Филипп Филиппович, и глаза его сделались круглыми,
как у совы. Он собственноручно трахнул черной дверью за старухой. — Дарья Петровна, я
же просил вас!
— Филипп Филиппович, — в отчаянье ответила Дарья Петровна, сжимая обнаженные
руки в кулаки, — что же я поделаю? Народ целые дни ломится, хоть все бросай.
Вода в ванной ревела глухо и грозно, но голоса более не было слышно. Вошел доктор
Борменталь.
— Иван Арнольдович, убедительно прошу... гм... сколько там пациентов?
— Одиннадцать, — ответил Борменталь.
— Отпустите всех, сегодня принимать не буду.
Филипп Филиппович постучал костяшкой пальца в дверь и крикнул:
— Сию минуту извольте выйти! Зачем вы заперлись?
— Гу-гу! — жалобно и тускло ответил голос Шарикова.
— Какого черта!.. Не слышу, закройте воду.
— Гау! Гау!..
— Да закройте воду! Что он сделал — не понимаю... — приходя в исступление,
вскричал Филипп Филиппович.
Зина и Дарья Петровна, открыв дверь, выглядывали из кухни. Филипп Филиппович
еще раз прогрохотал кулаком в дверь.
— Вот он! — выкрикнула Дарья Петровна из кухни.
Филипп Филиппович ринулся туда. В разбитое окно под потолком показалась и
высунулась в кухню физиономия Полиграфа Полиграфовича. Она была перекошена, глаза
плаксивы, а вдоль носа тянулась, пламенея от свежей крови, царапина.
— Вы с ума сошли? — спросил Филипп Филиппович. — Почему вы не выходите?
Шариков и сам в тоске и страхе оглянулся и ответил:
— Защелкнулся я.