Page 39 - Собачье сердце

Шариков на это ничего не ответил Филиппу Филипповичу, а поднял рюмку и
произнес:
— Ну, желаю, чтобы все...
— И вам также, — с некоторой иронии отозвался Борменталь.
Шариков выплеснул содержимое рюмки себе в глотку, сморщился, кусочек хлеба
поднес к носу, понюхал, а затем проглотил, причем глаза его налились слезами.
— Стаж, — вдруг отрывисто и как бы в забытьи проговорил Филипп Филиппович.
Борменталь удивленно покосился.
— Виноват...
— Стаж! — повторил Филипп Филиппович и горько качнул головой, — тут уж ничего
не поделаешь — Клим.
Борменталь с чрезвычайным интересом остро вгляделся в глаза Филиппа
Филипповича:
— Вы полагаете, Филипп Филиппович?
— Нечего полагать, уверен в этом.
— Неужели... — начал Борменталь и остановился, покосившись на Шарикова.
Тот подозрительно нахмурился.
2
— Später... — негромко сказал Филипп Филиппович.
— Gut, — отозвался ассистент.
3
Зина внесла индейку. Борменталь налил Филиппу Филипповичу красного вина и
предложил Шарикову.
— Я не хочу. Я лучше водочки выпью. — Лицо его замаслилось, на лбу проступил
пот, он повеселел. И Филипп Филиппович несколько подобрел после вина. Его глаза
прояснились, он благосклоннее поглядывал на Шарикова, черная голова которого в
салфетке сидела, как муха в сметане.
Борменталь же, подкрепившись, обнаружил склонность к деятельности.
— Ну-с, что же мы с вами предпримем сегодня вечером? — осведомился он у
Шарикова.
Тот поморгал глазами, ответил:
— В цирк пойдем, лучше всего.
— Каждый день в цирк, — благодушно заметил Филипп Филиппович, — это довольно
скучно, по-моему. Я бы на вашем месте хоть раз в театр сходил.
— В театр я не пойду, — неприязненно отозвался Шариков и перекрестил рот.
— Икание за столом отбивает у других аппетит, — машинально сообщил
Борменталь. — Вы меня извините... Почему, собственно, вам не нравится театр?
Шариков посмотрел в пустую рюмку, как в бинокль, подумал и оттопырил губы.
— Да дурака валяние... Разговаривают, разговаривают... Контрреволюция одна.
Филипп Филиппович откинулся на готическую спинку и захохотал так, что во рту у
него засверкал золотой частокол. Борменталь только повертел головою.
— Вы бы почитали что-нибудь, — предложил он, — а то, знаете ли...
— Уж и так читаю, читаю... — ответил Шариков и вдруг хищно и быстро налил себе
полстакана водки.
— Зина, — тревожно закричал Филипп Филиппович, — убирай, детка, водку. Больше
уж не нужна. Что же вы читаете?
В голове у него вдруг мелькнула картина: необитаемый остров, пальма, человек в
звериной шкуре и колпаке. «Надо будет Робинзона...»
— Эту... Как ее... переписку Энгельса с этим... как его — дьявола — с Каутским.
Борменталь остановил на полдороге вилку с куском белого мяса, а Филипп
Филиппович расплескал вино. Шариков в это время изловчился и проглотил водку.
Филипп Филиппович локти положил на стол, вгляделся в Шарикова и спросил:
— Позвольте узнать, что вы можете сказать по поводу прочитанного?
Шариков пожал плечами.