Page 37 - Собачье сердце

— Завтра. Катастрофа с водопроводом.
Федор у ног доктора ерзал в озере, скреб кружкой, а исцарапанный Шариков придумал
новый способ. Он скатал громадную тряпку в трубу, лег животом в воду и погнал ее из
передней обратно к уборной.
— Что ты, леший, по всей квартире гоняешь? — сердилась Дарья Петровна. —
Выливай в раковину.
— Да что в раковину, — ловя руками мутную воду, отвечал Шариков, — она на
парадное вылезет.
Из коридора со скрежетом выехала скамеечка, и на ней вытянулся, балансируя,
Филипп Филиппович в синих с полосками носках.
— Иван Арнольдович, бросьте вы отвечать. Идите в спальню, я вам туфли дам.
— Ничего, Филипп Филиппович, какие пустяки.
— В калоши станьте.
— Да ничего. Все равно уже ноги мокрые.
— Ах, боже мой! — расстраивался Филипп Филиппович.
— До чего вредное животное! — отозвался вдруг Шариков и выехал на корточках с
суповой миской в руке.
Борменталь захлопнул дверь, не выдержал и засмеялся. Ноздри Филиппа Филипповича
раздулись, очки вспыхнули.
— Вы про кого говорите? — спросил он у Шарикова с высоты. — Позвольте узнать.
— Про кота я говорю. Такая сволочь, — ответил Шариков, бегая глазами.
— Знаете, Шариков, — переводя дух, отозвался Филипп Филиппович, — я
положительно не видал более наглого существа, чем вы.
Борменталь хихикнул.
— Вы, — продолжал Филипп Филиппович, — просто нахал. Как вы смеете это
говорить? Вы все это учинили и еще позволяете... Да нет! Это черт знает что такое!
— Шариков, скажите мне, пожалуйста, — заговорил Борменталь, — сколько времени
еще вы будете гоняться за котами? Стыдитесь! Ведь это же безобразие! Дикарь!
— Какой я дикарь, — хмуро отозвался Шариков, — ничего я не дикарь. Его терпеть в
квартире невозможно. Только и ищет — как бы что своровать. Фарш слопал у Дарьи. Я
его поучить хотел.
— Вас бы самого поучить! — ответил Филипп Филиппович, — вы поглядите на свою
физиономию в зеркале.
— Чуть глаза не лишил, — мрачно отозвался Шариков, трогая глаз мокрой грязной
рукой.
Когда черный от влаги паркет несколько подсох, все зеркала покрылись банным
налетом, и звонки прекратились. Филипп Филиппович в сафьяновых красных туфлях
стоял в передней.
— Вот вам, Федор.
— Покорнейше благодарю.
— Переоденьтесь сейчас же. Да вот что: выпейте у Дарьи Петровны водки.
— Покорнейше благодарю, — Федор помялся, потом сказал: — Тут еще, Филипп
Филиппович. Я извиняюсь, уж прямо и совестно. Только — за стекло в 7-й квартире...
Гражданин Шариков камнями швырял...
— В кота? — спросил Филипп Филиппович, хмурясь, как облако.
— То-то, что в хозяина квартиры. Он уж в суд грозился подавать.
— Черт!
— Кухарку Шариков ихнюю обнял, а тот его гнать стал. Ну, повздорили.
— Ради бога, вы мне всегда сообщайте сразу о таких вещах! Сколько нужно?
— Полтора.
Филипп Филиппович извлек три блестящих полтинника и вручил Федору.