Page 219 - Рассказы. Повести. Пьесы

— То-то, вижу, как вы стараетесь. Только жалованье умеете получать, — продолжал
инженер, глядя на меня. — Все надеетесь на протекцию, как бы поскорее и полегче faire la
carrière. 41 Ну, я не посмотрю на протекцию. За меня никто не хлопотал-с. Прежде чем
мне дали дорогу, я ходил машинистом, работал в Бельгии как простой смазчик-с. А ты,
Пантелей, что здесь делаешь? — спросил он, повернувшись к Редьке. — Пьянствуешь с
ними?
Он всех простых людей почему-то называл Пантелеями, а таких, как я и Чепраков,
презирал и за глаза обзывал пьяницами, скотами, сволочью. Вообще к мелким служащим он
был жесток и штрафовал и гонял их со службы холодно, без объяснений.
Наконец приехали за ним лошади. Он на прощанье пообещал уволить всех нас через
две недели, обозвал приказчика болваном и затем, развалившись в коляске, покатил в город.
— Андрей Иваныч, — сказал я Редьке, — возьмите меня к себе в рабочие.
— Ну, что ж!
И мы пошли вместе по направлению к городу. Когда станция и усадьба остались далеко
за нами, я спросил:
— Андрей Иваныч, зачем вы давеча приходили в Дубечню?
— Первое, ребята мои работают на линии, а второе — приходил к генеральше
проценты платить. Летошний год я у нее полсотню взял и плачу теперь ей по рублю в месяц.
Маляр остановился и взял меня за пуговицу.
— Мисаил Алексеич, ангел вы наш, — продолжал он, — я так понимаю, ежели какой
простой человек или господин берет даже самый малый прóцент, тот уже есть злодей.
В таком человеке не может правда существовать.
Тощий, бледный, страшный Редька закрыл глаза, покачал головой и изрек тоном
философа:
— Тля ест траву, ржа — железо, а лжа — душу. Господи, спаси нас грешных!

V

Редька был непрактичен и плохо умел соображать; набирал он работы больше, чем мог
исполнить, и при расчете тревожился, терялся и потому почти всегда бывал в убытке. Он
красил, вставлял стекла, оклеивал стены обоями и даже принимал на себя кровельные
работы, и я помню, как он, бывало, из-за ничтожного заказа бегал дня по три, отыскивая
кровельщиков. Это был превосходный мастер, случалось ему иногда зарабатывать до десяти
рублей в день, и если бы не это желание — во что бы то ни стало быть главным и называться
подрядчиком, то у него, вероятно, водились бы хорошие деньги.
Сам он получал издельно, а мне и другим ребятам платил поденно, от семидесяти
копеек до рубля в день. Пока стояла жаркая и сухая погода, мы исполняли разные наружные
работы, главным образом красили крыши. С непривычки моим ногам было горячо, точно я
ходил по раскаленной плите, а когда надевал валенки, то ногам было душно. Но это только
на первых порах, потом же я привык, и все пошло как по маслу. Я жил теперь среди людей,
для которых труд был обязателен и неизбежен и которые работали, как ломовые лошади,
часто не сознавая нравственного значения труда и даже никогда не употребляя в разговоре
самого слова «труд»; около них и я тоже чувствовал себя ломовиком, все более проникаясь
обязательностью и неизбежностью того, что я делал, и это облегчало мне жизнь, избавляя от
всяких сомнений.
В первое время все занимало меня, все было ново, точно я вновь родился. Я мог спать
на земле, мог ходить босиком, — а это чрезвычайно приятно; мог стоять в толпе простого
народа, никого не стесняя, и когда на улице падала извозчичья лошадь, то я бежал и помогал
поднять ее, не боясь запачкать свое платье. А главное, я жил на свой собственный счет и

41 Сделать карьеру (франц.).