Page 324 - Рассказы. Повести. Пьесы

буквы, но когда испортился телефон, то он сказал:
— Да, теперь нам без телефона будет трудновато.
Хрымины Старшие постоянно судились с Младшими, иногда и Младшие ссорились
между собою и начинали судиться, и тогда их фабрика не работала месяц, два, пока они
опять не мирились, и это развлекало жителей Уклеева, так как по поводу каждой ссоры было
много разговоров и сплетен. В праздники Костюков и Хрымины Младшие устраивали
катанье, носились по Уклееву и давили телят. Аксинья, шурша накрахмаленными юбками,
разодетая, прогуливалась на улице, около своей лавки; Младшие подхватывали ее и увозили
как будто насильно. Тогда выезжал и старик Цыбукин, чтобы показать свою новую лошадь,
и брал с собой Варвару.
Вечером, после катанья, когда ложились спать, во дворе у Младших играли на дорогой
гармонике, и если была луна, то от звуков этих становилось на душе тревожно и радостно, и
Уклеево уже не казалось ямой.

II

Старший сын Анисим приезжал домой очень редко, только в большие праздники, но
зато часто присылал с земляками гостинцы и письма, написанные чьим-то чужим почерком,
очень красивым, всякий раз на листе писчей бумаги в виде прошения. Письма были полны
выражений, каких Анисим никогда не употреблял в разговоре: «Любезные папаша и мамаша,
посылаю вам фунт цветочного чаю для удовлетворения вашей физической потребности».
Внизу каждого письма было нацарапано, точно испорченным пером: «Анисим
Цыбукин», и под этим опять тем же превосходным почерком: «Агент».
Письма читались вслух по нескольку раз, и старик, растроганный, красный от
волнения, говорил:
— Вот, не захотел дома жить, пошел по ученой части. Что ж, пускай! Кто к чему
приставлен.
Как-то перед масленицей пошел сильный дождь с крупой; старик и Варвара подошли к
окну, чтобы посмотреть, а глядь — Анисим едет в санях со станции. Его совсем не ждали.
Он вошел в комнату беспокойный и чем-то встревоженный и таким оставался потом всё
время; и держал себя как-то развязно. Не спешил уезжать, и похоже было, как будто его
уволили со службы. Варвара была рада его приезду; она поглядывала на него как-то лукаво,
вздыхала и покачивала головой.
— Как же это такое, батюшки? — говорила она. — Этих-тех, парню уже двадцать
восьмой годочек пошел, а он всё холостой разгуливает, ох-тех-те…
Из другой комнаты ее тихая, ровная речь слышалась так: «Ох-тех-те». Она стала
шептаться со стариком и с Аксиньей, и их лица тоже приняли лукавое и таинственное
выражение, как у заговорщиков.
Решили женить Анисима.
— Ох-тех-те!.. Младшего брата давно оженили, — говорила Варвара, — а ты всё без
пары, словно петух на базаре. По-каковски это? Этих-тех, оженишься, бог даст, там как
хочешь, поедешь на службу, а жена останется дома помощницей-те. Без порядку-те живешь,
парень, и все порядки, вижу, забыл. Ох-тех-те, грех один с вами, с городскими.
Когда Цыбукины женились, то для них, как для богатых, выбирали самых красивых
невест. И для Анисима отыскали тоже красивую. Сам он имел неинтересную, незаметную
наружность; при слабом, нездоровом сложении и при небольшом росте у него были полные,
пухлые щеки, точно он надувал их; глаза не мигали, и взгляд был острый, бородка рыжая,
жидкая, и, задумавшись, он всё совал ее в рот и кусал; и к тому же он часто выпивал, и это
было заметно по его лицу и походке. Но когда ему сообщили, что для него уже есть невеста,
очень красивая, то он сказал:
— Ну, да ведь и я тоже не кривой. Наше семейство Цыбукины, надо сказать, все
красивые.