Page 60 - Детство

заметили. Нравилось мне, как хорошо, весело и дружно они играют в незнакомые игры,
нравились их костюмы, хорошая заботливость друг о друге, особенно заметная в отношении
старших к маленькому брату, смешному и бойкому коротышке. Если он падал - они смеялись,
как всегда смеются над упавшим, но смеялись не злорадно, тотчас же помогали ему встать, а
если он выпачкал руки или колена, они вытирали пальцы его и штаны листьями лопуха,
платками, а средний мальчик добродушно говорил:
- Вот ус неуклюзый!..
Они никогда не ругались друг с другом, не обманывали один другого, и все трое были
очень ловки, сильны, неутомимы. Однажды я влез на дерево и свистнул им,- они остановились
там, где застал их свист, потом сошлись не торопясь и, поглядывая на меня, стали о чём-то
тихонько совещаться. Я подумал, что они станут швырять в меня камнями, спустился на
землю, набрал камней в карманы, за пазуху и снова влез на дерево, но они уже играли далеко
от меня в углу двора и, видимо, забыли обо мне. Это было грустно, однако мне не хотелось
начать войну первому, а вскоре кто-то крикнул им в форточку окна:
- Дети,- марш домой!
Они пошли не торопясь и покорно, точно гуси.
Много раз сидел я на дереве над забором, ожидая, что вот они позовут меня играть с
ними,- а они не звали. Мысленно я уже играл с ними, увлекаясь иногда до того, что вскрикивал
и громко смеялся; тогда они, все трое, смотрели на меня, тихонько говоря о чём-то, а я,
сконфуженный, спускался на землю.
Однажды они начали игру в прятки, очередь искать выпала среднему, он встал в угол за
амбаром и стоял честно, закрыв глаза руками, не подглядывая, а братья его побежали
прятаться. Старший быстро и ловко залез в широкие пошевни, под навесом амбара, а
маленький, растерявшись, смешно бегал вокруг колодца не видя, куда девать себя.
- Раз,- кричал старший,- два...
Маленький вспрыгнул на сруб колодца, схватился за верёвку, забросил ноги в пустую
бадью, и бадья, глухо постукивая по стенкам сруба, исчезла.
Я обомлел, глядя, как быстро и бесшумно вертится хорошо смазанное колесо, но быстро
понял, чтО может быть, и соскочил к ним во двор, крича:
- Упал в колодезь!..
Средний мальчик подбежал к срубу в одно время со мной, вцепился в веревку, его
дернуло вверх, обожгло ему руки, но я уже успел перенять верёвку, а тут подбежал старший;
помогая мне вытягивать бадью, он сказал:
- Тихонько, пожалуйста!..
Мы быстро вытянули маленького, он тоже был испуган; с пальцев правой руки его
капала кровь, щека тоже сильно ссажена, был он по пояс мокрый, бледен до синевы, но
улыбался, вздрагивая, широко раскрыв глаза, улыбался и тянул:
- Ка-ак я па-ада-ал...
- Ты с ума сосол, вот сто,- сказал средний, обняв его и стирая платком кровь с лица, а
старший, нахмурясь, говорил:
- Идём, всё равно не скроешь...
- Вас будут бить?- спросил я.
Он кивнул головой, потом сказал, протянув мне руку:
- Ты очень быстро прибежал!
Обрадованный похвалой, я не успел взять его руку, а он уже снова говорил среднему
брату:
- Идем, он простудится! Мы скажем, что он упал, а про колодезь - не надо!
- Да, не надо,- согласился младший, вздрагивая.- Это я упал в лужу, да?
Они ушли.
Всё это разыгралось так быстро, что когда я взглянул на сучок, с которого соскочил во
двор, он еще качался, сбрасывая жёлтый лист.
С неделю братья не выходили во двор, а потом явились более шумные, чем прежде;