Page 46 - Дикая собака Динго,или Повесть о первой любви

торопиться. Она пойдет еще медленнее по этой тяжелой тропинке. И пусть буран засыплет ей
глаза, засыплет и каток, и гирлянды из еловых веток, до самых гор пусть он покроет всю реку
снегом. Она не будет торопиться. Она придет на каток и скажет им грубо: «Пора вам
опомниться и разойтись по домам. Только не думайте, что я пришла сказать вам это. Я
отводила девочку домой и случайно проходила мимо. Это ваше счастье, потому что я вижу –
вы оба забыли всё. А если и не девочка, то мне просто нравится гулять здесь, на реке, перед
бураном. Можете не верить мне, как вам угодно. Только вы видите – вот я медленно пришла
сюда и уйду сейчас, ничуть не торопясь».
Так бормотала Таня, все ускоряя шаг, пока ноги не понесли ее, точно на крыльях. Она
мчалась мимо замерзших барж, и темный воздух гудел в ее ушах. А дорожка оказалась самой
короткой из всех. Она вскоре привела ее на каток. Но здесь Таня никого не застала. Она обвела
глазами всю реку, берег, дымившийся на высоких местах. И неожиданно заметила Колю
близко, почти у самых ног. Он сидел на снегу подле хвойных гирлянд, упавших от ветра, и
Женя сидела рядом с ним. Мгла уже подбиралась к солнцу.
Таня грудью разорвала еловые ветки.
– Разве вы слепые? – сказала она Жене. – Скоро начнется буран, Александра Ивановна
велела, чтобы все шли по домам.
Но, уже сказав это, она увидела, что Женя и без того испугана: хотя щеки ее были
красны, но она вся дрожала.
– Что случилось? – с тревогой спросила Таня.
– Это все Коля устроил, – сказала Женя, дрожа. – Ему хотелось покататься со мной на
коньках. Но мне страшно, здесь ветер.
– Зачем ты врешь? – сказал Коля. – Разве не тебе хотелось покататься утром?
– А разве не ты просил Фильку сказать Тане, что мы утром придем сюда? – сердито
ответила Женя.
Но Таня не слушала их. Она с заботой склонилась над Колей.
Лицо его было бледно, он держался за ногу, не в силах подняться с сугроба.
– Уходи ты, глупая, – сказал он Жене. – Уходите вы обе, я останусь один.
Женя все не переставала дрожать.
– Я пойду домой, – сказала она.
Таня взяла ее за плечи, тихо повернула лицом к городу.
– Уходи, – сказала она. – Только зайди к Фильке и скажи, что мы здесь. Мамы нету дома.
– Нет, нет, я пойду прямо домой. Я боюсь – скоро начнется буран.
Женя побежала вверх на гору, рукавом закрывая от ветра лицо.
Таня опустилась на лед перед Колей, стала развязывать ремни.
– Ты ушибся? Тебе больно? – спросила она.
Он промолчал.
Кругом темнело все: река, и лед, и небо.
Пальцы ее озябли. Она грела их, изредка зажимая крепко меж колен. Коля старался не
стонать. Она протянула ему руку. Он встал и снова опустился на снег.
– Ты сломал себе ногу? – сказала Таня в страхе.
– Нет, – ответил Коля, – я только слегка растянул себе жилу. Эта глупая Женя совсем не
умеет кататься.
Потом она услышала его смех, между тем как смеяться ему бы вовсе не следовало.
Быть может, он смеется над ней, над ее страхом за его жизнь? Может быть, это только
притворство и шутка – нога его вовсе не болит?
– Посмотри на дорогу, – сказал он со смехом, – ведь это Тигр несет твои коньки в зубах.
Я так и думал, что ты их спрятала.
Она поглядела на дорогу.
Да, это Тигр бежал через лед, таща за ремешки коньки. Он положил их у ее ног и присел
рядом, ожидая от нее благодарности. Она провела замерзшей рукой по его холодной шерсти.
Но зачем ей теперь коньки и где он взял их? Он, наверно, вырыл их из сугроба за домом. Он