Page 45 - Капитанская дочка

Пугачев сел на том диване, на котором, бывало, дремал Иван Кузмич, усыпленный
ворчанием своей супруги. Швабрин сам поднес ему водки. Пугачев выпил рюмку и сказал
ему, указав на меня: «Попотчуй и его благородие». Швабрин подошел ко мне с своим
подносом; но я вторично от него отворотился. Он казался сам не свой. При обыкновенной
своей сметливости он, конечно, догадался, что Пугачев был им недоволен. Он трусил перед
ним, а на меня поглядывал с недоверчивостию. Пугачев осведомился о состоянии крепости,
о слухах про неприятельские войска и тому подобном, и вдруг спросил его неожиданно:
«Скажи, братец, какую девушку держишь ты у себя под караулом? Покажи-ка мне ее».
Швабрин побледнел, как мертвый. «Государь, – сказал он дрожащим голосом… –
Государь, она не под караулом… она больна… она в светлице лежит».
«Веди ж меня к ней», – сказал самозванец, вставая с места. Отговориться было
невозможно. Швабрин повел Пугачева в светлицу Марьи Ивановны. Я за ними последовал.
Швабрин остановился на лестнице. «Государь! – сказал он. – Вы властны требовать от
меня, что вам угодно; но не прикажите постороннему входить в спальню к жене моей».
Я затрепетал. «Так ты женат!» – сказал я Швабрину, готовяся его растерзать.
– Тише! – прервал меня Пугачев. – Это мое дело. А ты, – продолжал он, обращаясь к
Швабрину, – не умничай и не ломайся: жена ли она тебе, или не жена, а я веду к ней кого
хочу. Ваше благородие, ступай за мною.
У дверей светлицы Швабрин опять остановился и сказал прерывающимся голосом:
«Государь, предупреждаю вас, что она в белой горячке и третий день как бредит без
умолку».
– Отворяй! – сказал Пугачев.
Швабрин стал искать у себя в карманах и сказал, что не взял с собою ключа. Пугачев
толкнул дверь ногою; замок отскочил; дверь отворилась, и мы вошли.
Я взглянул и обмер. На полу, в крестьянском оборванном платье сидела Марья
Ивановна, бледная, худая, с растрепанными волосами. Перед нею стоял кувшин воды,
накрытый ломтем хлеба. Увидя меня, она вздрогнула и закричала. Что тогда со мною стало –
не помню.
Пугачев посмотрел на Швабрина и сказал с горькой усмешкою: «Хорош у тебя
лазарет!» Потом, подошед к Марье Ивановне: «Скажи мне, голубушка, за что твой муж тебя
наказывает? в чем ты перед ним провинилась?»
– Мой муж! – повторила она. – Он мне не муж. Я никогда не буду его женою! Я лучше
решилась умереть, и умру, если меня не избавят.
Пугачев взглянул грозно на Швабрина: «И ты смел меня обманывать! – сказал он ему. –
Знаешь ли, бездельник, чего ты достоин?»
Швабрин упал на колени… В эту минуту презрение заглушило во мне все чувства
ненависти и гнева. С омерзением глядел я на дворянина, валяющегося в ногах беглого
казака. Пугачев смягчился. «Милую тебя на сей раз, – сказал он Швабрину, – но знай, что
при первой вине тебе припомнится и эта». Потом обратился к Марье Ивановне и сказал ей
ласково: «Выходи, красная девица; дарую тебе волю. Я государь».
Марья Ивановна быстро взглянула на него и догадалась, что перед нею убийца ее
родителей. Она закрыла лицо обеими руками и упала без чувств. Я кинулся к ней, но в эту
минуту очень смело в комнату втерлась моя старинная знакомая Палаша и стала ухаживать
за своею барышнею. Пугачев вышел из светлицы, и мы трое сошли в гостиную.
– Что, ваше благородие? – сказал смеясь Пугачев. – Выручили красную девицу! Как
думаешь, не послать ли за попом, да не заставить ли его обвенчать племянницу? Пожалуй, я
буду посаженым отцом, Швабрин дружкою; 51 закутим, запьем – и ворота запрем!
Чего я опасался, то и случилось. Швабрин, услыша предложение Пугачева, вышел из
себя. «Государь! – закричал он в исступлении. – Я виноват, я вам солгал; но и Гринев вас

51 Дрýжка – распорядитель на свадьбе.