Page 119 - Ленька Пантелеев

После концерта он снова проник за кулисы. Мать окружили красноармейцы,
благодарили ее. Какой-то пожилой человек, вероятно командир, протягивал ей перевязанный
шпагатом пакет и говорил:
- Нет уж, вы нас, пожалуйста, товарищ артистка, не обижайте, не отказывайтесь. Я знаю,
- цветы полагается в этих случаях, да где ж их взять в такое время?
- Да что это? Скажите, что это? - смеясь говорила Александра Сергеевна.
Пакет развернули. Там оказались хорошие солдатские валенки.
Домой Александру Сергеевну и Леньку отвезли в санках, на облучке которых сидел тот
самый широкоплечий красноармеец, который был Ленькиным соседом в зрительном зале.
Всю дорогу он хвалил Александру Сергеевну.
- Ну и поешь же ты, мать моя! - говорил он. - Спасибо тебе, товарищ певица. От всех
ребят спасибо. Ей-богу, за душу взяла...
- Полно вам! Какая я певица? - смущенно оправдывалась Александра Сергеевна.
- Нет, не говори. Хорошо поешь. У нас в деревне и то так не поют.
А когда привез, помог Александре Сергеевне выйти из санок, снял варежку, протянул
руку и сказал:
- Ну, прощевайте... А мы завтра Колчака бить идем.
И, уже вскочив на облучок и стегнув лошадь, крикнул:
- Отобьем... не сомневайтесь...
Двор был засыпан чистым снегом. Шли медленно. Ленька взял мать под руку и вдруг
услышал, что она плачет.
- Мама, что с тобой? - испугался он.
- Ах, ты бы знал, - сказала она, останавливаясь и разыскивая платок, ты бы знал, какие
это хорошие, какие чудесные люди!.. Нет, ты еще мал, ты не поймешь этого.
Ленька был еще мал, но он и сам видел, что эти люди, которые сегодня слушали песни и
смотрели фокусы, а завтра пойдут умирать, - хорошие люди... Он только не понимал, - зачем
же плакать?
А вот сейчас, вспоминая этот концерт, этот зимний вечер и разговор с матерью во дворе,
он и сам готов был плакать навзрыд, забившись с головой под тоненькое больничное одеяло.
...В больнице было голодно. Тетка не навещала Леньку. Первое время она присылала ему
с Ирой передачи - пару печеных картошек, бутерброд, кусок сахара. Потом Ира заболела, и
передачи стала носить маленькая Ляля, которую Ленька полюбил и с которой сдружился за
эту трудную зиму. Потом и Ляля перестала ходить. Пришла какая-то чужая женщина и
сказала, что дома у него все хворают.
- А мама моя приехала, вы не знаете? - спросил Ленька.
- Нет, не приехала, - ответила женщина.
Прошли все сроки, а мать не появлялась. Он рассчитывал, что она вернется к выходу его
из больницы, ожидал почему-то, что она сама приедет за ним на двухколесной татарской
тележке... Но вот наступил день, когда ему сказали, что он здоров и что завтра с утра может
идти домой. Прошла долгая ночь, наступило утро, - никто за ним не пришел и не приехал.
С жалким узелком, в котором хранилось все его небогатое имущество, он шел, то и дело
останавливаясь и отдыхая, по не очень знакомым ему улицам и с трепетом ждал встречи с
домашними.
То, что он увидел, было хуже того, что он мог ожидать.
Тетка лежала в бреду. В комнатах было грязно, душно, пахло лекарствами и немытой
посудой. Бледная, изможденная, только что вставшая с постели Ира копошилась в
замызганной и задымленной кухне, пытаясь разжечь плиту. Ляли не было, - на прошлой
неделе ее увезли в детскую больницу.
- А... мама? - дрогнувшим голосом спросил Ленька.
Ира покачала головой.
- Не приехала?
Губы у Леньки запрыгали. Но он сдержался, не заплакал. Невозможно было плакать в