Page 7 - Ленька Пантелеев

кожаной кобуре, зеленые коробочки с патронами, столбики медных и серебряных монет,
завернутые в газетную бумагу, портсигар, деревянная сигарная коробка, пробочник,
замшевые подтяжки...
- Да, я открыл, - сказал Ленька.
- Поищи там коробку из-под сигар.
- Да, - сказал Ленька. - Нашел. Тут лежат конверты и марки.
- А ну, посмотри, нет ли там чистой открытки. Есть, кажется.
Ленька нашел открытку. Это была модная английская открытка, изображавшая
какого-то пупса с вытаращенными глазами и на тоненьких ножках, обутых в огромные
башмаки.
- Садись, пиши, - приказал отец.
- Что писать?
- А вот я тебе сейчас продиктую...
Ленька уселся за письменный стол и открыл чернильницу. На почерневшей серебряной
крышке чернильницы сидел такой же черный серебряный мальчик с маленькими
крылышками на спине. Чернила в чернильнице пересохли и загустели, - отец не часто писал.
- А ну, пиши, брат, - сказал он. - "Дорогой дядя Сережа!" Ты знаешь, где писать? Налево.
А направо мы адрес напишем.
"Дорогой дядя Сережа, - писал под диктовку отца Ленька, - папаша наш изволил
проспаться, опохмелиться и посылает Вам свои сердечные извинения. С утра у него болит
голова и жить не хочется. А в общем - он плюет в камин. До свидания. Цалуем Вас и ждем в
гости. Поклон бабушке. Любящий Вас племянник Алексей".
Выписывая адрес, Ленька поставил маленькую, но не очень красивую кляксу на словах
"его благородию". Он испуганно оглянулся; отец не смотрел на него. Запрокинув голову, он
глядел в потолок - с таким кислым и унылым выражением, что можно было подумать, будто
сигарный окурок, который он в это время лениво сосал, смазан горчицей.
Ленька приложил клякспапир, слизнул языком кляксу и поднялся.
- Ну что - написал? - встрепенулся отец.
- Да, написал.
- Пойдешь с нянькой гулять - опусти в ящик. Никому не показывай только. Иди.
Ленька направился к двери. Уже открыв дверь, он вдруг набрался храбрости, кашлянул и
сказал:
- А что такое случилось? Почему это вы извиняетесь перед дядей Сережей?
Отец с удивлением и даже с любопытством на него посмотрел. Он привстал, крякнул,
бросил в пепельницу окурок, налил из графина в стакан и залпом выпил. Вытер усы,
прищурился и сказал:
- Что случилось? А я, брат, вчера дурака свалял. Я твоего дядюшку чуть к Адаму не
отправил.
Сказал он это так страшно и так нехорошо засмеялся при этом, что Ленька невольно
попятился. Он не понял, что значит "к Адаму отправил", но понял, что вчера ночью отец
пролил кровь единоутробного брата...
Несколько раз в год, перед праздниками и перед отъездом на дачу, мать разбиралась в
сундуках. Перетряхивались шубы, отбирались ненужные вещи для продажи татарину или для
раздачи бедным, а некоторые вещи, те, которые не годились и бедным, просто выбрасывались
или сжигались. Ленька любил в это время вертеться около матери. Правда, большинство
сундуков было набито совершенно дурацкими, скучными и обыденными вещами. Тут лежали
какие-то выцветшие платья, полуистлевшие искусственные цветы, бахрома, блестки,
аптечные пузырьки, дамские туфли с полуотвалившимися каблуками, разбитые цветочные
вазы, тарелки, блюда... Но почти всегда среди этих глупых и ненужных вещей находилась
какая-нибудь занятная или даже полезная штучка. То перочинный нож с обкусанным
черенком, то ломаная машинка для пробивания дырочек на деловых бумагах, то какой-нибудь
старомодный кожаный кошелек с замысловатым секретным замочком, то еще что-нибудь...