Page 9 - Ленька Пантелеев

ходили не иначе, как в долгополых старинных кафтанах, а женщины - в сарафанах и в
беленьких платочках в роспуск. Женились и замуж выходили только в своей,
старообрядческой среде. Учили детей в своих, старообрядческих школах. Ничего нового,
иноземного и "прелестного" не признавали. В театры не ездили. Табак не курили. Чай, кофе не
пили. Даже картофель не ели...
Правда, к концу XIX века, когда подрастал Иван Адрианович, все это было уже не так
строго. Многие зажиточные старообрядцы начали отдавать детей в казенные гимназии.
Кое-кто из московских и петербургских раскольников уже ездил потихоньку в театр, а там за
бутылкой вина, глядишь, и сигару выкуривал...
Но все-таки это была очень скучная, мрачная и суровая жизнь, интересы которой
ограничивались церковью и наживой.
Иван Адрианович учился в реальном училище. Монотонная домашняя жизнь и судьба,
которая ожидала его впереди, не удовлетворяли его. Торговать ему не хотелось. Он понимал,
что жизнь, которою жили его отцы и деды, не настоящая жизнь. Ему казалось, что можно жить
лучше.
Недоучившись, он ушел из реального и поступил в Елисаветградское военное училище.
Сделал он это против воли родителей, - ему казалось, что он убегает из затхлого, полутемного
склепа к широким, светлым просторам. Карьера военного мерещилась ему как что-то очень
красивое, яркое, благородное, способное прославить и одухотворить.
Учился он хорошо. Училище окончил одним из первых. И так же хорошо, почти
блестяще начал службу во Владимирском драгунском полку.
Но скоро и тут наступило разочарование. Офицерская среда оказалась не намного лучше
купеческой. Не дослужив и до первого офицерского чина, Иван Адрианович уже подумывал
об уходе в отставку.
Осуществить это временно помешало одно событие: грянула война. И опять, против
воли родителей, молодой человек принимает решение: на фронт, на позиции, на
маньчжурские поля, где громыхают японские пушки и льется русская кровь. Кто знает, быть
может, здесь он найдет тот жизненный смысл, ту цель, к которой он стремился и которой не
мог до сих пор отыскать.
Часть, в которой служил Иван Адрианович, на войну не шла. С большими трудами
удалось молодому корнету перевестись в Приамурский казачий полк. Он получил звание
хорунжего{31}, облачился в сибирскую казачью форму и с первым же эшелоном отправился
на Дальний Восток.
И здесь, на полях сражения, он тоже показал себя как способный и отважный офицер.
Конвоируемый небольшим казачьим разъездом, он должен был по приказу начальства
доставить важные оперативные сводки в штаб русского командования. По дороге на казаков
напал японский кавалерийский отряд. Завязалась перестрелка. Потеряв половину людей и сам
раненный навылет в грудь, Иван Адрианович отбился от неприятеля и доставил ценный пакет
в расположение русского штаба. В первый день пасхи, когда Иван Адрианович лежал в
полевом лазарете, адъютант генерала Куропаткина привез ему боевой орден "Владимира с
мечами". Получение этого ордена, который давался только за очень серьезные военные
заслуги, делало его дворянином. Казалось, что перед Иваном Адриановичем открывается
широкий, заманчивый путь: слава, карьера, чины, деньги, награды... Но он не пошел по этому
пути. Он не вернулся в полк. Война, которая стоила России так много крови, была проиграна.
И Иван Адрианович, как и всякий честный русский человек, не мог не понимать, почему это
случилось. Русская армия воевала под начальством бездарных и продажных царских
генералов. И в тылу и на фронте процветали воровство, подкуп, солдаты были плохо обучены,
плохо снабжались и продовольствием и боеприпасами. Служить в такой армии было не только
бессмысленно, но и постыдно. Молодой хорунжий навсегда охладел к военной профессии.
Кое-как залечив свою рану, он облачился в штатский костюм и занялся тем делом, которым
занимались и отец, и дед его и от которого ему так и не удалось убежать: он стал торговать
дровами и барочным лесом. Сознание, что жизнь его разбита, что она повернулась не так, как