Page 12 - Мой генерал

– Хорошо, хорошо! – говорит он маме и папе. – Телевизор обязательно посмотрю.
Книги непременно почитаю. Счастливо вам! Поработать. Поучиться. – Но не выдерживает
все-таки. Произносит бодро: – А я ведь первый день. Безработный-то… – И снова смеется: –
Ух, отосплюсь!
Мы прикрываем дверь, молча спускаемся по лестнице. У машин мама и папа
озабоченно переглядываются. Смотрят на меня.
– Переживает, – говорит отец.
– Антошка, – вздыхает мама, – ты из школы сразу беги домой, нигде не задерживайся.
Погуляй с дедушкой. Покажи ему поселок. Стройку. Шефствуй, в общем, до нашего
прихода.
«Газики» разъехались, я пошел в школу. Ничего себе – задачка! Шефствуй над дедом.
Это сказать легко. А как шефствовать-то?
Я весь день задумчивый в школе был. Кешка даже удивился. Думал, я заболел. Но я не
заболел. Я все думал, как мне быть. Как я шефствовать должен.
Голос учительницы как будто издалека откуда-то слышался: бу-бу-бу… После
математики меня даже похвалили за внимательность. Вот дела! За внимательность хвалят, а
я ни одного слова не слышал.
Так я ничего и не придумал.
Вообще-то можно было бы в магазин сходить – за хлебом, за молоком, дрова поколоть,
воды наносить, как тимуровцы у Гайдара. Но дрова колоть ни к чему – у нас ведь
центральное отопление, вода по водопроводу течет, а за хлебом и молоком я и так хожу, без
всякого шефства.
Нет, ничего я не придумал. Но домой помчался сразу. Ведь мы с дедом еще как следует
и не говорили. А у меня к нему вопросы. Целая куча. Про войну. Про артиллерию. Про
всякое такое.
Еще на лестнице я услышал вкусный запах. А когда дед мне дверь открыл, запах этот
прямо в нос ударил.
Я открыл рот. Вообще-то рот у меня сам открылся. Автоматически.
Еще бы!
Дед стоял в закатанных старых штанах и в калошах на босу ногу – где их он только
выкопал! Редкие волосики на голове торчали в разные стороны. В одной руке он держал
тряпку. А сам испуганно улыбался.
– Слава богу! – воскликнул он совсем не по-военному. – Я думал, родители!
Как загипнотизированный, я положил портфель, разделся, обошел квартиру. Все было
перевернуто вверх дном. Ковер лежал, свернутый в трубу. Диван сдвинут со своего места.
Стулья торчали пирамидами, друг на друге.
Дед окунул тряпку в ведро с водой, наклонился – и я снова поразился. Он мыл пол
быстро, ловко, умело. Будто всю жизнь не в армии командовал, а только полы и мыл.
Оторопь моя постепенно проходила. Сначала я хотел возмутиться. Хотел сказать, что
пожалуюсь маме: не для того дед сюда летел с военными летчиками, чтобы полы мыть. Но
потом представил, как расскажу про эту сцену Кешке. Как он меня за такую фантазию
обхохочет, и сам фыркнул. Потом засмеялся. Потом захохотал. Это надо же! Генерал моет
пол!
Дедушка строго взглянул на меня, не отрываясь от дела. И вдруг засмеялся. Тоже
захохотал.
– Давай-ка, – сказал он мне, – ищи вторые калоши! Бери вторую тряпку!
Вторых калош, конечно, не нашлось, я шлепал босиком по мокрому полу, двигал диван,
расставлял стулья, протирал мебель влажной тряпкой. Голову я повязал полотенцем на
пиратский манер, заставил сделать то же самое и деда. Мы походили на двух матросов, на
двух разбойников, прибирающих каюту одноглазого капитана. Хриплым голосом я распевал
строчку из какого-то фильма: