Page 44 - Тарас Бульба

огражденное по сторонам чуть видными тонкими поморьями, с прибрежными, как мошки,
городами и склонившимися, как мелкая травка, лесами. Как орлы, озирали они вокруг себя
очами все поле и чернеющую вдали судьбу свою. Будет, будет все поле с облогами 34 и
дорогами покрыто торчащими их белыми костями, щедро обмывшись козацкою их кровью и
покрывшись разбитыми возами, расколотыми саблями и копьями. Далече раскинутся
чубатые головы с перекрученными и запекшимися в крови чубами и запущенными книзу
усами. Будут, налетев, орлы выдирать и выдергивать из них козацкие очи. Но добро великое
в таком широко и вольно разметавшемся смертном ночлеге! Не погибнет ни одно
великодушное дело, и не пропадет, как малая порошинка с ружейного дула, козацкая слава.
Будет, будет бандурист с седою по грудь бородою, а может, еще полный зрелого мужества,
но белоголовый старец, вещий духом, и скажет он про них свое густое, могучее слово. И
пойдет дыбом по всему свету о них слава, и все, что ни народится потом, заговорит о них.
Ибо далеко разносится могучее слово, будучи подобно гудящей колокольной меди, в
которую много повергнул мастер дорогого чистого серебра, чтобы далече по городам,
лачугам, палатам и весям разносился красный звон, сзывая равно всех на святую молитву.

IX

В городе не узнал никто, что половина запорожцев выступила в погоню за татарами. С
магистратской башни приметили только часовые, что потянулась часть возов за лес; но
подумали, что козаки готовились сделать засаду; тоже думал и французский инженер. А
между тем слова кошевого не прошли даром, и в городе оказался недостаток в съестных
припасах. По обычаю прошедших веков, войска не разочли, сколько им было нужно.
Попробовали сделать вылазку, но половина смельчаков была тут же перебита козаками, а
половина прогнана в город ни с чем. Жиды, однако же, воспользовались вылазкою и
пронюхали всё: куда и зачем отправились запорожцы, и с какими военачальниками, и какие
именно курени, и сколько их числом, и сколько было оставшихся на месте, и что они думают
делать, – словом, чрез несколько уже минут в городе всё узнали. Полковники ободрились и
готовились дать сражение. Тарас уже видел то по движенью и шуму в городе и расторопно
хлопотал, строил, раздавал приказы и наказы, уставил в три таборы курени, обнесши их
возами в виде крепостей, – род битвы, в которой бывали непобедимы запорожцы; двум
куреням повелел забраться в засаду: убил часть поля острыми кольями, изломанным
оружием, обломками копьев, чтобы при случае нагнать туда неприятельскую конницу. И
когда все было сделано как нужно, сказал речь козакам, не для того, чтобы ободрить и
освежить их, – знал, что и без того крепки они духом, – а просто самому хотелось высказать
все, что было на сердце.
– Хочется мне вам сказать, панове, что такое есть наше товарищество. Вы слышали от
отцов и дедов, в какой чести у всех была земля наша: и грекам дала знать себя, и с Царьграда
брала червонцы, и города были пышные, и храмы, и князья, князья русского рода, свои
князья, а не католические недоверки. Все взяли бусурманы, все пропало. Только остались
мы, сирые, да, как вдовица после крепкого мужа, сирая, так же как и мы, земля наша! Вот в
какое время подали мы, товарищи, руку на братство! Вот на чем стоит наше товарищество!
Нет уз святее товарищества! Отец любит свое дитя, мать любит свое дитя, дитя любит отца и
мать. Но это не то, братцы: любит и зверь свое дитя. Но породниться родством по душе, а не
по крови, может один только человек. Бывали и в других землях товарищи, но таких, как в
Русской земле, не было таких товарищей. Вам случалось не одному помногу пропадать на
чужбине; видишь – и там люди! также божий человек, и разговоришься с ним, как с своим; а
как дойдет до того, чтобы поведать сердечное слово, – видишь: нет, умные люди, да не те;
такие же люди, да не те! Нет, братцы, так любить, как русская душа, – любить не то чтобы

34 Облога – целина, пустошь.