Page 40 - Бегущая по волнам

– Ей надуло, – ответил за нее Проктор. – Но нет ничего такого вроде лекарства.
– Не верьте ему, – возразила Дэзи. – Дело было проще. Я подралась с Больтом, и он
наставил мне фонарей…
Я недоверчиво улыбнулся.
– Нет, – сказала она, – никто не дрался. Просто от угля, я засорила глаз углем.
Я посоветовал примачивать крепким чаем. Она подробно расспросила, как это делают.
– Хотя (один) глаз, но я первая вас увидела, – сказала Дэзи. – Я увидела лодку и вас.
Это меня так поразило, что показалось, будто лодка висит в воздухе. Там есть холодный чай,
– прибавила она, вставая. – Я пойду и сделаю, как вы научили. Дать вам еще бутылку?
– Н-нет, – сказал Проктор и посмотрел на меня сложно, как бы ожидая повода сказать
„да“. Я не хотел пить, поэтому промолчал.
– Да, не надо, сказал Проктор уверенно. – И завтра такой же день, как сегодня, а этих
бутылок всего три. Так вот, она первая увидела вас, и когда я принес трубу, мы рассмотрели,
как вы стояли в лодке, опустив руки. Потом вы сели и стали быстро грести.
Разговор еще несколько раз возвращался к моей истории, затем Дэзи ушла, и минут
через пять после того я встал. Проктор проводил меня в кубрик.
– Мы не можем предложить вам лучшего помещения, – сказал он. – У нас тесно.
Потерпите как-нибудь, немного уже осталось плыть до Гель-Гью. Мы будем, думаю я,
вечером послезавтра или же к вечеру.
В кубрике было двое матросов. Один спал, другой обматывал рукоятку ножа тонким,
как шнурок, ремнем. На мое счастье, это был неразговорчивый человек. Засыпая, я слышал,
как он напевает низким, густым голосом:

Волна бесконечна,
Всю землю обходит она,
Не зная беспечно
Ни неба, ни дна!

Глава XIX

Утром ветер утих, но оставался попутным, при ясном небе. „Нырок“ делал одиннадцать
узлов в час на ровной килевой качке. Я встал с тихой душой и, умываясь на палубе из ведра,
чувствовал запах моря. Высунувшись из кормового люка, Тоббоган махнул рукой, крикнув:
– Идите сюда, ваш кофе готов!
Я оделся и, проходя мимо кухни, увидел Дэзи, которая засучив рукава, жарила рыбу.
Повязка отсутствовала, а от опухоли, как она сообщила, осталось легкое утолщение внутри
нижнего века.
– Я вся отсырела, – сказала Дэзи, – я так усердно лечилась чаем!
Выразив удовольствие, что случайно дал полезный совет, я спустился в небольшую
каюту с маленьким окном в стене кормы, служившую столовой, и сел на скамью к
деревянному простому столу, где уже сидел Тоббоган. Он смотрел на меня с приязнью и
несколько раз откашлялся, но не находил слов или не считал нужным говорить, а потому
молчал, изредка оглядываясь. По-видимому, он ждал рыбу или невесту, вернее то и другое. Я
спросил, что делает Проктор. „Он спит“, – сказал Тоббоган; затем начал сгребать крошки со
стола ребром ладони и оглянулся опять, так как послышалось шипение. Дэзи внесла
шипящую сковородку с поджаренной рыбой. Неожиданно Тоббоган обрел дар слова. Он стал
хвалить рыбу и спросил, почему девушка – босиком.
– В прошлый раз она наступила на гвоздь, – сказал Тоббоган, подвигая мне сковородку
и начиная есть сам. – Она, знаете, неосторожна; как-то чуть не упала за борт.
– Мне нравится ходить босиком, – отвечала Дэзи, наливая нам кофе в толстые
стеклянные стаканы; потом села и продолжала: – Мы плыли по месту, где пять миль