Page 62 - Бегущая по волнам

себя, когда вы упомянули о Гезе. Я его жду и думала получить сведения.
Снова начались музыка, танцы; пол содрогался. Слова Биче о «мошеннической
проделке» Геза показали ее отношение к этому человеку настолько ясно, что присутствие в
каюте капитана портрета девушки потеряло для меня свою темную сторону. В ее манере
говорить и смотреть была мудрая простота и тонкая внимательность, сделавшие мой рассказ
неполным; я чувствовал невозможность не только сказать, но даже намекнуть о связи особых
причин с моими поступками. Я умолчал поэтому о происшествии в доме Стерса.
– За крупную сумму, – сказал я, – Гез согласился предоставить мне каюту на «Бегущей
по волнам», и мы поплыли, но после скандала, разыгравшегося при недостойной обстановке
с пьяными женщинами, когда я вынужден был прекратить безобразие, Гез выбросил меня на
ходу в открытое море. Он был так разозлен, что пожертвовал шлюпкой, лишь бы избавиться
от меня. На мое счастье утром я был взят небольшой шкуной, шедшей в Гель-Гью. Я прибыл
сюда сегодня вечером.
Действие этого рассказа было таково, что Биче немедленно сняла полумаску и больше
уже не надевала ее, как будто ей довольно было разделять нас. Но она не вскрикнула и не
негодовала шумно, как это сделали бы на ее месте другие; лишь, сведя брови, стесненно
вздохнула.
– Недурно! – сказала она с выражением, которое стоило многих восклицательных
знаков. – Следовательно, Гез. Д Я знала, что он негодяй. Но я не знала, что он может быть
так страшен.
В увлечении я хотел было заговорить о Фрези Грант, и мне показалось, что в неровном
блеске устремленных на меня глаз и бессознательном движении руки, легшей на край стола
концами пальцев, есть внутреннее благоприятное указание, что рассказ о ночи на лодке
теперь будет уместен. Я вспомнил, что (нельзя) говорить, с болью подумав: «Почему?» В то
же время я понимал – (почему) , но отгонял понимание. Оно еще было, пока, лишено слов.
Не упоминая, разумеется, о портрете, прибавив, сколько мог, прямо идущих к рассказу
деталей, я развил подробнее свою историю с Гезом, после чего Биче, видимо, доверяя мне,
посвятила меня в историю корабля и своего приезда.
«Бегущая по волнам» была выстроена ее отцом для матери Биче, впечатлительной,
прихотливой женщины, умершей восемь лет назад. Капитаном поступил Гез; Бутлер и
Синкрайт не были известны Биче; они начали служить, когда судно уже отошло к Гезу.
После того как Сениэль разорился и остался только один платеж, по которому заплатить
было нечем, Гез предложил Сениэлю спасти тщательно хранимое, как память о жене, судно,
которое она очень любила и не раз путешествовала на нем, – фиктивной передачей его в
собственность капитану. Гез выполнил все формальности; кроме того, он уплатил половину
остатка долга Сениэля.
Затем, хотя ему было запрещено пользоваться судном для своих целей, Гез открыто
заявил право собственности и отвел «Бегущую» в другой порт. Обстоятельства дела не
позволяли обратиться к суду. В то время Сениэль надеялся, что получит значительную
сумму по ликвидации одного чужого предприятия, бывшего с ним в деловых отношениях, но
получение денег задержалось, и он не мог купить у Геза свой собственный корабль, как
хотел. Он думал, что Гез желает денег.
– Но он не денег хотел, – сказала Биче, задумчиво рассматривая меня. – Здесь замешана
я. Это тянулось долго и до крайности надоело… – Она снисходительно улыбнулась, давая
понять мыслью, передавшейся мне, что произошло. – Ну, так вот. Он не преследовал меня в
том смысле, что я должна была бы прибегнуть к защите; лишь писал длинные письма, и в
последних письмах его (я все читала) прямо было сказано, что он удерживает корабль по
навязчивой мысли и предчувствию. Предчувствие в том, что если он не отдаст обратно
«Бегущую» – моя судьба будет… сделаться, – да, да! – его, видите ли, женой. Да, он такой.
Это странный человек, и то, что мы говорили о разных о нем мнениях, вполне возможно. Его
может изменить на два-три дня какая-нибудь книга. Он поддается внушению и сам же
вызывает его, прельстившись добродетельным, например, героем или мелодраматическим