Page 65 - Бегущая по волнам

может случиться худшее.
Я повел его за поворот угла в переулок, где, сев на ступенях запертого подъезда, выбил
из Синкрайта всю умственную и словесную пыль – относительно моего дела. Как я
правильно ожидал, Синкрайт, видя, что его не ударили, скоро оправился, но говорил так
почтительно, так подобострастно и внимательно выслушивал малейшее мое замечание, что
эта пламенная бодрость дорого обошлась ему.
Произошло следующее.
С самого начала, когда я сел на корабль, Гез стал соображать, каким образом ему от
меня отделаться, удержав деньги. Он строил разные планы. Так, например, план – объявить,
что «Бегущая по волнам» отправится из Дагона в Сумат. Гез думал, что я не захочу далекого
путешествия и высажусь в первом порту. Однако такой план мог сделать его смешным. Его
настроение, после отплытия из Лисса, стало очень скверным, раздражительным. Он
постоянно твердил: «Будет неудача с этим проклятым Гарвеем».
– Я чувствовал его нежную любовь, – сказал я, – но не можете ли вы объяснить, отчего
он так меня ненавидит?
– Клянусь вам, не знаю! – вскричал Синкрайт. – Может быть… трудно сказать. Он
видите ли, суеверен.
Хотя мне ничего не удалось выяснить, но я почувствовал умолчание. Затем Синкрайт
перешел к скандалу. Гез поклялся женщинам, что я приду за стол, так как дамы во что бы то
ни стало хотели видеть «таинственного», по их словам, пассажира и дразнили Геза моим
презрением к его обществу. Та женщина, которую ударил Гез, держала пари, что я приду на
вызов Синкрайта. Когда этого не случилось, Гез пришел в ярость на всех и на все. Женщины
плыли в Гель-Гью; теперь они покинули судно. «Бегущая» пришла вчера вечером. По словам
Синкрайта, он видел их первый раз и не знает, кто они. После сражения Гез вначале хотел
бросить меня за борт, и стоило больших трудов его удержать. Но в вопросе о шлюпке
капитан рвал и метал. Он помешался от злости. Для успеха этой затеи он готов был убить
сам себя.
– Здесь, – говорил Синкрайт, – то есть когда вы уже сели в лодку, Бутлер схватил Геза
за плечи и стал трясти, говоря: «Опомнитесь! Еще не поздно. Верните его!» Гез стал как бы
отходить. Он еще ничего не говорил, но уже стал слушать. Может быть, он это и сделал бы,
если бы его крепче прижать. Но тут явилась дама, – вы знаете…
Синкрайт остановился, не зная, разрешено ли ему тронуть этот вопрос. Я кивнул. У
меня был выбор спросить: «Откуда появилась она?» – и тем, конечно, дать повод счесть себя
лжецом – или поддержать удобную простоту догадок Синкрайта. Чтобы покончить на
втором, я заявил:
– Да. И вы не могли понять?!
– Ясно, – сказал Синкрайт, – она была с вами, но как? Этим мы все были поражены.
Всего минуту она и была на палубе. Когда стало нам дурно от испуга, – что было думать обо
всем этом? Гез снова сошел с ума. Он хотел задержать ее, но как-то произошло так, что она
миновала его и стала у трапа. Мы окаменели. Гез велел спустить трап. Вы отъехали с ней.
Тогда мы кинулись в вашу каюту, и Гез клялся, что она пришла к вам ночью в Лиссе. Иначе
не было объяснения. Но после всего случившегося он стал так пить, как я еще не видал, и
твердил, что вы все подстроили с умыслом, который он узнает когда-нибудь. На другой день
не было более жалкого труса под мачтами сего света, чем Гез. Он только и твердил что о
тюрьме, каторжных работах и двадцать раз в сутки учил всех, что и как говорить, когда вы
заявите на него. Матросам он раздавал деньги, поил их, обещал двойное жалованье, лишь бы
они показали, что вы сами купили у него шлюпку.
– Синкрайт, – сказал я после молчания, в котором у меня наметился недурной план,
полезный Биче, – вы крепко ухватились за дверь, когда я ее открыл…
– Клянусь! .. – начал Синкрайт и умолк на первом моем движении. Я продолжал:
– Это (было) , а потому бесполезно извиваться. Последствия не требуют комментариев.
Я не упомяну о вас на суде при одном условии.