Page 107 - Белый пароход

удивительным образом в похвальную сторону, высказывался как можно умнее, а главное —
красноречивей, невольно вступая в неглас-ное состязание с другими. О, это было по-своему
захватывающее действо! Какие великолепные тосты взмывали, подобно птицам с ярким
оперением, под потолки с трофейными люстрами, какие речи изливались, как писаные, заражая
присутствующих все более высоким пафосом.
Особенно взволновал Тансыкбаева и его жену тост одного новоиспеченного казахского подпо-
лковника, когда тот, торжественно встав из-за стола, заговорил так проникновенно и важно, как
если бы он был артистом драматического театра, исполнявшим роль короля, восходящего на
трон.
— Асыл достар! [18] — начал подполковник, многозначительно оглядывая сидящих томным,
величавым взглядом, как бы подчеркивая тем самым необходимость полного, совершенно серьез-
ного внимания. — Вы сами понимаете, сегодня душа моя полна — море счастья. Понимаете. И я
хочу сказать слово. Это мой час, и я хочу сказать. Понимаете. Я всегда был безбожником. Я
вырос в комсомоле. Я твердый большевик. Понимаете. И очень горжусь этим. Бог для меня
пустое место. То, что бога нет, всем известно, каждому советскому школьнику. Но я хочу сказать
совсем о другом, понимаете, о том, что есть на свете бог! Минуточку, постойте, не улыбайтесь,
дорогие мои. Ишь вы! Думаете, поймали меня на слове. Нет, нисколько! Понимаете. Я не имею в
виду бога, выдуманного угнетателями трудовых масс до революции. Наш бог — это держатель
власти, волей которого, как пишут в газетах, вершится эпоха на планете и мы идем от победы к
победе, к мировому торжеству коммунизма; это наш гениальный вождь, держащий повод эпохи в
руке, как, понимаете, держит вожак каравана повод головного верблюда, это наш Иосиф
Виссарионович! И мы следуем за ним, он ведет караван, и мы за ним — одной тропой. И никто,
думающий иначе, чем мы, или имеющий в мыслях не наши идеи, не уйдет от карающего
чекистского меча, завещан-ного нам железным Дзержинским. Понимаете. Врагам мы объявили
борьбу до конца. Их род, их семьи и всякие сочувствующие элементы уничтожаются во имя
пролетарского дела, понимаете, как листья по осени сжигаются огнем в одной куче. Потому что
идеология может быть только одна, понимаете, и никакая другая. Вот мы с вами очищаем землю
от идеологических противников — буржуазных националистов, понимаете, и прочих, и где бы ни
затаился враг, кем бы он ни прикидывался, нет ему никакой пощады. Везде и всюду разоблачать
классового врага, выявлять вражескую агентуру, понимаете, как учит нас товарищ Сталин, бить
врага, укреплять дух народ-ных масс — вот наш девиз. Сегодня, когда меня отличили, когда
зачитан приказ о досрочном присвоении звания, я клянусь и впредь неуклонно следовать
сталинской линии, понимаете, искать врага, находить и обнажать его преступные замыслы, за
которые он понесет неотвратимое, суро-вое наказание. Понимаете ли, главных националистов
мы обезвредили, но притаились в институ-тах и редакциях сочувствующие. Но и они никуда от
нас не уйдут, и не будет никакой им пощады. Как-то на допросе мне один националист,
понимаете, говорит, все равно, говорит, ваша история зайдет в тупик, и вы будете прокляты, как
дьяволы. Понимаете?!
— Такого надо было на месте пристрелить! — не удержался Тансыкбаев и даже привстал
сердито.
— Верно, майор, я бы так и поступил, — поддержал его подполковник, — но он еще нужен
был для следствия, и я ему сказал, понимаете, я ему сказал: пока мы зайдем в тупик, тебя,
сволочь, давно уже не будет на свете! Собака лает, а сталинский караван идет…
Все разом захохотали, зааплодировали, одобряя достойную отповедь тому ничтожному
националисту, все разом встали с вытянутыми наготове бокалами в руках. «За Сталина», —
выдохнули все разом, и все выпили, демонстрируя друг другу опустевшие бокалы, как бы
подтверждая тем самым истинность сказанных слов и свою верность им.