Page 170 - Горячий снег

наступали и которые бестелесным скольжением уходили от них.
— Рубин, к бронетранспортерам, правее! — выкрикнул Кузнецов, заметив бомбовую
воронку и справа затемневшие бронетранспортеры, где пунктирно просекалась выстрелами
поземка.
Опять с рассыпчатым аханьем лопнули разрывы гранат впереди, заспешил тонкий
клекот смешанных очередей, и Кузнецов, задыхаясь, подбежав к бронетранспортеру, увидел
отсюда все.
Какие-то люди цепочкой отбегали от подбитых немецких танков к двум гусеничным
машинам на бугре, до деталей выпукло освещенным ракетами, а в пространстве за
подбитыми бронетранспортерами, близ кладбища немецких танков в низине, темнели,
ползали по снегу несколько человеческих фигур, и оттуда басовито частили наши автоматы
по двум машинам, по отбегающим к ним немцам. Одна машина, с повисшими на бортах
телами, заработала мотором, тронулась с места, начала разворачиваться, поползла с бугра;
другая по-прежнему стояла, и от нее лихорадочно отделялись вспышки — немцы
простреливали автоматным огнем низину.
— Рубин! По машинам!.. Бей по ним! — крикнул Кузнецов, с бешеным злорадством
впиваясь онемевшим пальцем в спусковой крючок — приклад автомата отдачей заколотил в
плечо, и степь ослепленно качнулась в этом огне. Неимоверным усилием он остановил себя,
чтобы не выпустить целый диск одной строчкой.
— Гадюки! Змеи!.. — хрипел возле плеча Рубин. — Душить вас мало, руками душить!..
— Рубин, гранаты!.. Рубин, кидай в машину!.. Быстрей!
В пламени очередей плясал сбоку багровый блеск крепких зубов Рубина, его большое,
злобное лицо, опьяненное, притиснутое скулой к ложе автомата. Но в первый миг Рубин не
услышал, видимо, команды, и Кузнецов, ударив его в плечо, закричал неистово и
разгоряченно: «Гранаты! Гранаты!» И лишь после того срезанно оборвалась автоматная
очередь — правая рука Рубина стала рвать, выворачивать карман шинели, потом, отскочив
на два шага от бронетранспортера, он, скособочась, выдернул чеку, с хрипящим горловым
выдохом швырнул гранату в сторону бугра. И, сразу выхватив вторую гранату, с
сумасшедшим замахом бросил ее следом. Два разрыва, один за другим, красным плеснули по
скату бугра — гранаты не долетели до машин.
— А-а, стервы ползучие!
Рубин, крича, хватаясь за автомат, лег рядом с Кузнецовым под гусеницы
бронетранспортера, хлестнул по машинам длинными очередями. Понимая, что они оба
быстро расстреляют все патроны — ни одного запасного диска не было, — Кузнецов
подумал тотчас: надо продвигаться туда, к низине, где под огнем лежала в снегу группа
Дроздовского, хотя и ясно уже было, что он и Рубин отвлекают на себя внимание немцев. Но
одновременно с сознанием этого слух его улавливал поредевшие ответные выстрелы наших
автоматов из низины. И, оторвав палец от податливой упругости спускового крючка, он
приподнялся на локтях, крикнул:
— Рубин! Оставайся здесь!.. Отвлекай на себя! Я туда, к ним! Понял меня? Слышишь
меня? Береги патроны, рассчитывай!.. Я к ним…
— Беги, лейтенант, быстрей. Тут я буду, — выдавил ожесточенно Рубин, и
нечеловеческий оскал его лица сдвинулся, изобразил подобие улыбки. — Полежу тут!.. Еще
бы пару дисков, лейтенант, я бы их, гнусняков, как клопов расклевал!
— Держи парабеллум! Полностью заряженный! — Кузнецов, вспомнив и ощутив
угловатую тяжесть трофейного пистолета, выхватил его из кармана, бросил Рубину. — У
меня свой «тэтэ», заряженный! Рассчитывай точно патроны, слышишь. Рубин!
Сзади, с окраины станицы, громоподобно и густо покрывая захлебывающийся лай
автоматов, резал по низине крупнокалиберный пулемет, из окон левых домов заработали,
заторопились еще три или четыре пулемета, трассы их проносились чуть сбоку
бронетранспортеров, исчезая, зарывались в сугробы.
Падая и вставая, проваливаясь в воронки, Кузнецов пробежал метров пятьдесят в