Page 19 - Хаджи Мурат

— Это старок, ваше высокоблагородие, — кряхтя, проговорил Авдеев.
Это были следы его наказания за пропитые деньги.
Авдеева опять перевернули, и доктор долго ковырял зондом в животе и нащупал пулю,
но не мог достать ее. Перевязав рану и заклеив ее липким пластырем, доктор ушел. Во все
время ковыряния раны и перевязывания ее Авдеев лежал с стиснутыми зубами и закрытыми
глазами. Когда же доктор ушел, он открыл глаза и удивленно оглянулся вокруг себя. Глаза
его были направлены на больных и фельдшера, но он как будто не видел их, а видел что-то
другое, очень удивлявшее его.
Пришли товарищи Авдеева — Панов и Серёгин, Авдеев все так же лежал, удивленно
глядя перед собою. Он долго не мог узнать товарищей, несмотря на то, что глаза его
смотрели прямо на них.
— Ты, Пётра, чего домой приказать не хочешь ли? — сказал Панов.
Авдеев не отвечал, хотя и смотрел в лицо Панову.
— Я говорю, домой приказать не хочешь ли чего? — опять спросил Панов, трогая его
за холодную ширококостую руку.
Авдеев как будто очнулся.
— А, Антоныч пришел!
— Да вот пришел. Не прикажешь ли чего домой? Серёгин напишет.
— Серёгин, — сказал Авдеев, с трудом переводя глаза на Серёгина, — напишешь?..
Так вот отпиши: «Сын, мол, ваш Петруха долго жить приказал». Завиствовал брату. Я тебе
нонче сказывал. А теперь, значит, сам рад. Не замай живет. Дай бог ему, я рад. Так и
пропиши.
Сказав это, он долго молчал, уставившись глазами на Панова.
— Ну, а трубку нашел? — вдруг спросил он. Панов покачал головой и не отвечал.
— Трубку, трубку, говорю, нашел? — повторил Авдеев.
— В сумке была.
— То-то. Ну, а теперь свечку мне дайте, я сейчас помирать буду, — сказал Авдеев.
В это время пришел Полторацкий проведать своего солдата.
— Что, брат, плохо? — сказал он.
Авдеев закрыл глаза и отрицательно покачал головой. Скуластое лицо его было бледно
и строго. Он ничего не ответил и только опять повторил, обращаясь к Панову:
— Свечку дай. Помирать буду.
Ему дали свечу в руку, но пальцы не сгибались, и ее вложили между пальцев и
придерживали. Полторацкий ушел, и пять минут после его ухода фельдшер приложил ухо к
сердцу Авдеева и сказал, что он кончился.
Смерть Авдеева в реляции, которая была послана в Тифлис, описывалась следующим
образом: «23 ноября две роты Куринского полка выступили из крепости для рубки леса. В
середине дня значительное скопище горцев внезапно атаковало рубщиков. Цепь начала
отступать, и в это время вторая рота ударила в штыки и опрокинула горцев. В деле легко
ранены два рядовых и убит один. Горцы же потеряли около ста человек убитыми и
ранеными».

VIII

В тот самый день, когда Петруха Авдеев кончался в Воздвиженском госпитале, его
старик отец, жена брата, за которого он пошел в солдаты, и дочь старшего брата,
девка-невеста, молотили овес на морозном току. Накануне выпал глубокий снег, и к утру
сильно заморозило. Старик проснулся еще с третьими петухами и, увидав в замерзшем окне
яркий свет месяца, слез с печи, обулся, надел шубу, шапку и пошел на гумно. Проработав
там часа два, старик вернулся в избу и разбудил сына и баб. Когда бабы и девка пришли на
гумно, ток был расчищен, деревянная лопата стояла воткнутой в белый сыпучий снег и
рядом с нею метла прутьями вверх, и овсяные снопы были разостланы в два ряда, волоть с