Page 116 - Похождения бравого солдата Швейка

«Повесься на семафоре у моста. Юнгвирт». И начальник станции ему повиновался. Потом за
это арестовали телеграфиста соседней станции. Видите, между небом и землёй происходят
такие вещи, о которых мы и понятия не имеем.
Поезд подошёл к станции Табор, и Швейк, прежде чем в сопровождении кондуктора
сойти с поезда, доложил, как полагается, поручику Лукашу:
— Осмелюсь доложить, господин обер-лейтенант, меня ведут к господину начальнику
станции.
Поручик Лукаш не ответил. Им овладела полная апатия.
«Плевать мне на всё, — блеснуло у него в голове, — и на Швейка и на лысого генерал-
майора. Сидеть спокойно, в Будейовицах сойти с поезда, явиться в казармы и отправиться на
фронт с первой же маршевой ротой. На фронте подставить лоб под вражескую пулю и уйти
из этого жалкого мира, по которому шляется такая сволочь, как Швейк».
Когда поезд тронулся, поручик Лукаш выглянул в окно и увидел на перроне Швейка,
увлечённого серьёзным разговором с начальником станции. Швейк был окружён толпой, в
которой можно было заметить формы железнодорожников.
Поручик Лукаш вздохнул. Но это не был вздох сожаления. Когда он увидел, что Швейк
остался на перроне, у него стало легко на душе. Даже лысый генерал-майор уже не казался
ему таким противным чудовищем.

* * *

Поезд давно уже пыхтел по направлению к Чешским Будейовицам, а на перроне
таборского вокзала толпа вокруг Швейка всё не убывала.
Швейк доказывал свою невиновность и настолько убедил толпу, что какая-то пани
даже сказала:
— Опять к солдатику придираются.
Публика согласилась с этим мнением, а один господин обратился к начальнику
станции, заявив, что заплатит за Швейка двадцать крон штрафу. Он убеждён, что этот солдат
невиновен.
— Вы только посмотрите на него, — показывал он на невинное выражение лица
Швейка, казалось, говорившее: «Люди добрые, я не виноват!»
Затем появился жандарм, вывел из толпы какого-то гражданина, арестовал его и увёл
со словами: «Вы за это ответите! Я вам покажу, как народ подстрекать! Я покажу, как нельзя
требовать от солдат победы Австрии, когда с ними так обращаются».
Несчастный гражданин не нашёл других оправданий, кроме откровенного признания,
что он мясник у Старой башни и вовсе «не то хотел сказать».
Между тем добрый господин, который верил в невиновность Швейка, заплатил за него
в канцелярии станции штраф, повёл Швейка в буфет третьего класса, угостил его там пивом
и, выяснив, что все удостоверения и воинский железнодорожный билет Швейка находятся у
поручика Лукаша, великодушно одолжил ему пять крон на билет и на другие расходы. При
расставании он доверительно сказал Швейку:
— Если попадёте, солдатик, к русским в плен, кланяйтесь от меня пивовару Земану в
Здолбунове. Вот вам моя фамилия. Будьте благоразумны и долго на фронте не
задерживайтесь.
— Будьте покойны, — ответил Швейк, — всякому занятно посмотреть чужие края, да
ещё задаром.
Швейк остался один за столиком и помаленьку пропивал пятёрку, полученную от
благодетеля.
А в это время на перроне те, кто не присутствовал при разговоре Швейка с
начальником станции, а только издали видели толпу, рассказывали, что поймали шпиона,
который фотографировал вокзал. Однако это опровергала одна дама, утверждавшая, что
никакого шпиона не было, а просто, как она слышала, один драгун у дамской уборной