Page 123 - Похождения бравого солдата Швейка

торопится в свой полк и побаивается, как бы, несмотря на все его старания явиться в срок, у
него не вышло неприятности.
— Был у нас тоже один такой озорной, — вздохнула бабушка. — Звали его Тоничек
Машек. Вышло ему ехать в Пльзень в ополчение. Племяннице он моей сродни. Да… Ну,
поехал, значит. А через неделю уже его жандармы разыскивали. До полка, выходит, не
доехал. А ещё через неделю объявился у нас. В простой одежде, невоенной. «В отпуск,
дескать, приехал». Староста за жандармами, а те его из отпуска-то потянули… Уж и
письмецо от него с фронта получили, что раненый, одной ноги нет.
Старуха соболезнующе посмотрела на Швейка.
— В том вон лесочке пока, служивый, посидите, я картофельную похлёбку принесу,
погреешься. Избу-то нашу отсюда видать, аккурат за лесочком, направо. Через нашу
деревню лучше не ходите, жандармы у нас всё равно как стрижи шныряют. Прямо из
лесочка идите на Мальчин. Чижово, солдатик, обойдите стороной — жандармы там
живодёры: дезертиров ловят. Идите прямо лесом на Седлец у Гораждевиц. Там жандарм
хороший, пропустит через деревню любого. Бумаги-то есть?
— Нету, матушка.
— Тогда и туда не ходите. Идите лучше через Радомышль. Только смотрите,
старайтесь попасть туда к вечеру, жандармы в трактире сидеть будут. Там на улице за
Флорианом домик, снизу выкрашен в синий цвет. Спросите хозяина Мелихарка. Брат он мне.
Поклонитесь ему от меня, а он вам расскажет, как пройти в эти Будейовицы.
Швейк ждал в лесочке больше получаса. Потом он грелся похлёбкой, которую бедная
старушка принесла в горшке, закутанном в подушку, чтобы не остыла. А старуха тем
временем вытащила из узелка краюшку хлеба и кусок сала, засунула всё это Швейку в
карманы, перекрестила его и сказала, что у неё в Будейовицах два внука. Потом она ещё раз
подробно повторила, через какие деревни ему идти, а какие обогнуть; наконец вынула из
кармана кофты крону и дала её Швейку, чтобы он купил себе в Мальчине водки на дорогу,
потому что оттуда до Радомышля кусок изрядный.
По совету старухи Швейк пошёл, минуя Чижово, в Радомышль, на восток, решив, что
должен попасть в Будейовицы с какой угодно стороны света.
Из Мальчина попутчиком у него оказался старик гармонист, Швейк подцепил его в
трактире, когда покупал себе водку, перед тем как отправиться в далёкий путь на
Радомышль.
Гармонист принял Швейка за дезертира и посоветовал ему идти вместе с ним в
Гораждевице: там у него живёт дочка, у которой муж тоже дезертир.
Гармонист, по всей видимости, в Мальчине хватил лишнего.
— Мужа она вот уже два месяца в хлеву прячет и тебя спрячет тоже, — уговаривал он
Швейка. — Просидите там до конца войны. Вдвоём не скучно будет.
Когда Швейк вежливо отклонил предложение гармониста, тот разозлился и пошёл
налево, полями, пригрозив Швейку, что идёт в Чижово доносить на него жандармам.
Вечером Швейк пришёл в Радомышль. На Нижней улице за Флорианом он нашёл
хозяина Мелихарка. Швейк передал ему поклон от сестры, но это не произвело на хозяина
Мелихарка ни малейшего впечатления. Он всё время требовал, чтобы Швейк предъявил
документы. Это был явно предубеждённый человек. Он только и говорил, что о разбойниках,
бродягах и ворах, которые шатаются по всему Писецкому краю.
— Удирают с военной службы. Воевать-то им не хочется, вот и носятся по всему свету.
Где что плохо лежит — стащат, — выразительно говорил он, смотря Швейку в глаза. — И
каждый строит из себя такого невинного, словно до пяти считать не умеет… Правда глаза
колет, — прибавил он, видя, что Швейк встаёт с лавки. — Будь у человека совесть чиста, он
остался бы сидеть и показал бы свои документы. А если у него их нет…
— Будь здоров, дедушка…
— Будь здоров! Ищите кого поглупее…
И Швейк уже шагал где-то во тьме, а дед всё не переставал ворчать: