Page 140 - Похождения бравого солдата Швейка

Уже стемнело, когда ефрейтор вместе со Швейком решил отправиться в Писек. Из-за
метели в двух шагах ничего не было видно. Ефрейтор беспрестанно повторял:
— Жми всё время прямо до самого Писека.
Когда он произнёс это в третий раз, голос его донёсся уже не с шоссе, а откуда-то
снизу, куда он скатился по снегу. Помогая себе винтовкой, он с трудом вылез на дорогу.
Швейк услышал его приглушённый смех: «Как с ледяной горы». Через минуту его снова не
было слышно: он опять съехал по откосу, заорав так, что заглушил свист ветра:
— Упаду, паника!
Ефрейтор превратился в трудолюбивого муравья, который, свалившись откуда-нибудь,
снова упорно лезет наверх. Он пять раз подряд повторял это упражнение и, выбравшись
наконец к Швейку, уныло произнёс:
— Я бы мог вас легко потерять.
— Не извольте беспокоиться, господин ефрейтор, успокоил его Швейк. — Самое
лучшее, что мы можем сделать, — это привязать себя один к другому, тогда мы не потеряем
друг друга. Ручные кандалы при вас?
— Каждому жандарму полагается носить с собой ручные кандалы, — веско ответил
ефрейтор, ковыляя около Швейка. — Это хлеб наш насущный.
— Так давайте пристегнёмся, — предложил Швейк, — попытка не пытка.
Мастерским движением ефрейтор замкнул одно кольцо ручных кандалов на руке
Швейка, а другое — на своей. Теперь оба соединились воедино, как сиамские близнецы. Оба
спотыкались, и ефрейтор тащил за собой Швейка через кучи камней, а когда падал, то
увлекал его за собой. Кандалы при этом врезались им в руки. Наконец ефрейтор сказал, что
так дальше не пойдёт и нужно отцепиться. После долгих тщетных усилий освободить себя и
Швейка от кандалов ефрейтор вздохнул:
— Мы связаны друг с другом на веки веков.
— Аминь, — прибавил Швейк, и оба продолжали трудный путь.
Ефрейтором овладело безнадёжное отчаяние. После долгих мучений поздним вечером
они дотащились до Писека. На лестнице в жандармском управлении ефрейтор удручённо
сказал Швейку:
— Плохо дело — нам друг от друга не избавиться.
И действительно, дело обстояло плохо. Дежурный вахмистр послал за начальником
управления ротмистром Кёнигом. Первое, что сказал ротмистр, было:
— Дыхните. Теперь понятно.
Испытанный нюх его быстро и безошибочно определил ситуацию.
— Ага! Ром, контушовка, «чёрт», рябиновка, ореховка, вишнёвка и ванильная.
Господин вахмистр, — обратился он к своему подчинённому, — вот вам пример, как не
должен выглядеть жандарм. Выкидывать такие штуки — преступление, которое будет
разбираться военным судом. Приковать себя кандалами к арестованному и прийти вдребезги
пьяным! Влезть сюда в этаком скотском виде! Снимите с них кандалы!
Ефрейтор свободной левой рукой взял под козырёк.
— Что ещё? — спросил его ротмистр.
— Осмелюсь доложить, господин ротмистр, принёс донесение.
— О вас пойдёт донесение в суд, — коротко бросил ротмистр. — Господин вахмистр,
посадить обоих! Завтра утром приведите их ко мне на допрос, а донесение из Путима
просмотрите и пришлите ко мне на квартиру.
Писецкий ротмистр Кёниг был типичным чиновником: строг к подчинённым и
бюрократ до мозга костей.
В подвластных ему жандармских отделениях никогда не могли сказать: «Ну, слава
богу, пронесло тучу!» Туча возвращалась с каждым новым посланием, подписанным рукою
ротмистра Кёнига. С утра до вечера ротмистр строчил выговоры, напоминания и
предупреждения и рассылал их по всей округе.
С самого начала войны над всеми жандармскими отделениями Писецкой округи