Page 141 - Похождения бравого солдата Швейка

нависли тяжёлые тучи. Настроение было ужасное. Бюрократические громы гремели над
жандармскими головами, то и дело обрушиваясь на вахмистров, ефрейторов, рядовых
жандармов или канцелярских служащих. За каждый пустяк накладывалось дисциплинарное
взыскание.
— Если мы хотим победить, — говорил ротмистр Кёниг во время своих
инспекционных поездок по жандармским отделениям, — «а» должно быть «а», «б» — «б»,
всегда нужно ставить точку над «и».
Всюду вокруг себя он подозревал заговоры и измены. У него была твёрдая
уверенность, что за каждым жандармом его округи водятся грешки, порождённые военным
временем, и что у каждого из них в это серьёзное время было не одно упущение по службе.
А сверху, из министерства обороны, его самого бомбардировали приказами и ставили
ему на вид, что, по сведениям военного министерства, солдаты, призванные из Писецкой
округи, перебегают к неприятелю.
Кёнига подстёгивали, чтобы он зорче следил за лояльностью населения. Выглядело всё
это ужасно. Жёны призванных солдат шли провожать своих мужей на фронт, — и он наперёд
знал, что солдаты обещают своим жёнам не позволить укокошить себя за славу государя
императора.
Чёрно-жёлтые горизонты подёрнулись тучами революции. В Сербии и на Карпатах
солдаты целыми батальонами переходили к неприятелю. Сдались Двадцать восьмой и
Одиннадцатый полки. Последний состоял из уроженцев Писецкой округи. В этой грозовой
предреволюционной атмосфере приехали рекруты из Воднян с искусственными чёрными
гвоздиками. Через писецкий вокзал проезжали солдаты из Праги и швыряли обратно
сигареты и шоколад, которые им подавали в телячьи вагоны писецкие дамы.
В другой раз, когда через Писек проезжал маршевый батальон, несколько евреев из
Писека закричали в виде приветствия: «Heil! Nieder mit den Serben!» 70 Им так смазали по
морде, что они целую неделю потом не показывались на улице.
А в то время как происходили эти эпизоды, ясно показывающие, что обычное
исполнение на органе в церквах австрийского гимна «Храни нам, боже, государя!» является
ветхой позолотой и всеобщим лицемерием, из жандармских отделений приходили уже
известные ответы A La Путим о том, что всё в полном порядке, никакой агитации против
войны не ведётся, настроение населения 1а, а воодушевление — 1а, 1в.
— Не жандармы, а городовые! — ругался ротмистр во время своих объездов. — Вместо
того чтобы повысить бдительность на тысячу процентов, вы постепенно превращаетесь в
скотов. — Сделав это зоологическое открытие, он прибавлял: — Валяетесь дома на печке и
думаете: «Mit ganzern Krieg kann man uns Arsch lecken!» 71
Далее следовало перечисление обязанностей несчастных жандармов и лекция о
современном политическом положении и о том, что необходимо подтянуться, чтобы всё
было в порядке. После смелого и яркого наброска сверкающего идеала жандармского
совершенства, направленного к усилению австрийской монархии, следовали угрозы,
дисциплинарные взыскания, переводы и разносы.
Ротмистр был твёрдо убеждён, что он стоит на страже государственных интересов, что
он что-то спасает и что все жандармы подвластных ему отделений лентяи, сволочи, эгоисты,
подлецы, мошенники, которые ни в чём, кроме водки, пива и вина, ничего не понимают и, не
имея достаточных средств на пьянство, берут взятки, медленно, но верно расшатывая
Австрию.
Единственный человек, которому он доверял, был его собственный вахмистр из
окружного жандармского управления, да и тот всегда в трактире делал замечания вроде:

70 Хайль! Долой сербов! (нем.)

71 Со всей этой вашей войной поцелуйте меня в задницу! (нем.)