Page 142 - Похождения бравого солдата Швейка

«Нынче я опять разыграл нашего старого болвана».
Ротмистр изучал донесение жандармского путимского вахмистра о Швейке. Перед ним
стоял его вахмистр Матейка и в глубине души посылал ротмистра вместе с его донесениями
ко всем чертям, так как внизу, в пивной, его ждала партия в «шнопс».
— На днях я вам говорил, Матейка, — сказал ротмистр, — что самый большой болван,
которого мне пришлось в жизни встречать, это вахмистр из Противина. Но, судя по этому
донесению, путимский вахмистр перещеголял того. Солдат, которого привёл этот сукин сын
пропойца-ефрейтор, — помните, они были привязаны друг к другу, как собаки, — вовсе не
шпион. Это вне всякого сомнения, просто он самый что ни на есть обыкновенный дезертир.
Вахмистр в своём донесении порет несусветную чушь; ребёнку с одного взгляда станет ясно,
что он надрызгался, подлец, как папский прелат. Немедленно приведите этого солдата, —
приказал он, просматривая донесение из Путима. — Никогда в жизни не случалось мне
видеть более идиотского набора слов. Мало того: он посылает сюда этого подозрительного
типа под конвоем такого осла, как его ефрейтор. Плохо меня эта публика знает! А я могу
быть жестоким. До тех пор, пока они со страху раза три в штаны не наложат, до тех пор все
думают, что я из себя верёвки вить позволю!
Ротмистр начал разглагольствовать о том, что жандармы не обращают внимания на
приказы, и по тому, как составляются донесения, видно, что каждый вахмистр превращает
всё в шутку и старается только запутать дело.
Когда сверху обращают внимание вахмистров на то, что не исключена возможность
появления в их районе разведчиков, жандармские вахмистры начинают вырабатывать этих
разведчиков оптом. Если война продлится, то все жандармские отделения превратятся в
сумасшедшие дома. Пусть канцелярия отправит телеграмму в Путим, чтобы вахмистр явился
завтра в Писек. Он выбьет ему из башки это «событие, огромной важности», о котором тот
пишет в своём донесении.
— Из какого полка вы дезертировали? — встретил ротмистр Швейка.
— Ни из какого полка.
Ротмистр посмотрел на Швейка и увидел на его лице выражение полнейшей
беззаботности.
— Где вы достали обмундирование? — спросил ротмистр.
— Каждому солдату, когда он поступает на военную службу, выдаётся
обмундирование, — спокойно улыбаясь, ответил Швейк. — Я служу в Девяносто первом
полку и не только не дезертировал из своего полка, а наоборот.
Это слово «наоборот» он произнёс с таким ударением, что ротмистр, изобразив на
своём лице ироническое сострадание, спросил:
— Как это «наоборот»?
— Дело очень простое, — объяснил Швейк. — Я иду к своему полку, разыскиваю его,
направляюсь в полк, а не убегаю от него. Я думаю только о том, как бы побыстрее попасть в
свой полк. Меня страшно нервирует, что я, как замечаю, удаляюсь от Чешских Будейовиц.
Только подумать, целый полк меня ждёт! Путимский вахмистр показал на карте, что
Будейовицы лежат на юге, а вместо этого отправил меня на север.
Ротмистр только махнул рукой, как бы говоря: «Он и почище ещё номера выкидывает,
а не только отправляет людей на север».
— Значит, вы не можете найти свой полк? — сказал он. — Вы его искали?
Швейк разъяснил ему всю ситуацию. Назвал Табор и все места, через которые он шёл
до Будейовиц: Милевско — Кветов — Враж — Мальчин — Чижова — Седлец —
Гораждевице — Радомышль — Путим — Штекно — Страконице — Волынь — Дуб —
Водняны — Противин и опять Путим. С большим воодушевлением описал он свою борьбу с
судьбою, поведал ротмистру о том, как он всеми силами, несмотря ни на какие препятствия и
преграды, старался пробиться к своему Девяносто первому полку в Будейовицы и как все его
усилия оказались тщетными.
Швейк говорил с жаром, а ротмистр машинально чертил карандашом на бумаге