Page 210 - Похождения бравого солдата Швейка

образкам и целебным травам, чтобы завтра в десять часов, когда он придёт в лавку, всё было
готово к отправке в типографию: коровы уже ждут этой молитвы. Одно из двух: если
сочинит хорошую — он ему гульден на бочку выложит, нет — через две недели получит
расчёт. Пан Таухен целую ночь потел, утром, не выспавшись, пришёл открывать лавку, а у
него ничего ещё не было написано. Мало того: он даже забыл, как зовут святого по этим
целебным травам. Выручил его из беды слуга Фердинанд. Тот на все руки был мастер. Когда
мы на чердаке сушили на чай ромашку, так он, бывало, разуется и влезет в эту самую
ромашку ногами. Он говорил нам, что от этого ноги перестают потеть. Умел он ловить
голубей на чердаке, умел открывать конторку с деньгами и ещё обучал нас другим способам
подрабатывать. И у меня, мальчишки, дома была такая аптека, — я её из лавки в дом к себе
натаскал, — какой не было и «У милосердных». Так вот, тот самый Фердинанд и выручил из
беды Таухена. «Позвольте, говорит, взглянуть». Пан Таухен немедленно послал меня за
пивом для него. Не успел я ещё принести пива, а уж у Фердинанда половина дела была
сделана, и он прочёл нам:

Голос с неба раздаётся,
Утихает суета:
У Кокотки продаётся
Чудо-корень для скота!
Исцелит сей корешочек
(Только гульден за мешочек!)
И теляток и коров
Безо всяких докторов.

Потом, когда Фердинанд выпил пива и основательно нализался желудочных капель на
спирту, дело пошло быстро, и он в одно мгновение прекрасно закончил:

Этот корень нашёл сам святой Пилигрим.
И за это ему мы хвалу воздадим:
Ты крестьянам — утеха, коровам — отрада,
Сохрани и спаси наше бедное стадо!

Затем, когда пришёл пан Кокошка, пан Таухен пошёл с ним в контору, а выйдя оттуда,
показал нам два золотых, а не один, как ему было обещано. Он хотел разделить их пополам с
паном Фердинандом, но слугу Фердинанда, когда тот увидел эти два золотых, сразу обуял
бес корыстолюбия: «Или всё, или ничего!» Ну, тогда пан Таухен ему ничего не дал, а
оставил эти два золотых себе.
Потом привёл меня в магазин, дал мне подзатыльник и сказал, что я получу сто таких
подзатыльников, если когда-нибудь осмелюсь сказать, что сочинил не он. А если Фердинанд
пойдёт жаловаться к нашему хозяину, то я должен сказать, что слуга Фердинанд лгун. Мне
пришлось в этом присягнуть перед бутылкой с эстрагоновым уксусом. Ну, а наш слуга
принялся вымещать свою злобу на целебной траве для коров. Смешивали мы эти травы в
больших ящиках на чердаке, а он отовсюду, где только находил, сметал мышиное дерьмо,
приносил его и примешивал к этой целебной траве. Потом собирал на улице конские
катышки, сушил их дома, толок в ступке для кореньев и тоже подбрасывал в коровьи
целебные травы с образом святого Пилигрима. Но и на этом он не успокоился. Он мочился в
эти ящики, испражнялся в них, а потом всё это размешивал. Выходило вроде каши с
отрубями…
Раздался телефонный звонок. Старший писарь подбежал к телефонному аппарату и с
отвращением отбросил трубку.
— Надо идти в полковую канцелярию. Так внезапно… Это что-то мне не нравится.
Швейк опять остался один.