Page 235 - Похождения бравого солдата Швейка

один индийский император после смерти превратился в свинью, а когда эту свинью
закололи, он превратился в обезьяну, из обезьяны — в барсука, из барсука — в министра. На
военной службе я убедился, что в этом есть доля правды. Ведь всякий, у кого на эполетах
хоть одна звёздочка, обзывает солдат либо морской свиньёй, либо другим каким звериным
именем. Поэтому можно предположить, что тысячу лет тому назад эти простые солдаты
были знаменитыми полководцами. А в военное время такое переселение душ — глупейшая
вещь. Чёрт знает, каких только метаморфоз не произойдёт с человеком, пока он станет,
скажем, телефонистом, поваром или пехотинцем! И вдруг он убит гранатой, а его душа
вселяется в какую-нибудь артиллерийскую лошадь. Но вот в батарею, когда она занимает
высоту, опять попадает снаряд и разносит на куски лошадь, в которую воплотилась душа
покойника. Теперь эта душа мигом переселяется в обозную корову, из которой готовят
гуляш для всей воинской части, а из коровы — ну, скажем, в телефониста, а из
телефониста…

— Удивляюсь, — прервал Швейка явно задетый телефонист Ходоунский, — почему
именно я должен быть мишенью для идиотских острот?
— Ходоунский, который содержит частное сыскное бюро с фирменной маркой «Око»,
как у святой троицы, не родственник ли ваш? — невинно спросил Швейк. — Очень люблю
частных сыщиков. Несколько лет тому назад я отбывал воинскую повинность вместе с
одним частным сыщиком по фамилии Штендлер. Голова у него напоминала еловую шишку,
и наш фельдфебель любил повторять, что за двадцать лет службы он видел много
шишкообразных военных голов, но такой еловой шишки даже представить себе не мог.
«Послушайте, Штендлер, — говорил он ему, — если бы в нынешнем году не было манёвров,
ваша шишковидная голова даже для военной службы не пригодилась бы. Ну, а теперь по
вашей шишке будет, по крайней мере, пристреливаться артиллерия, когда мы придём в
такую местность, где не найдём лучшего ориентира». Ну и натерпелся же бедняга от него!
Иногда во время похода вышлет его фельдфебель на пятьсот шагов вперёд, а потом
командует: «Направление — голова-шишка!» Этому самому Штендлеру и как частному
сыщику страшно не везло. Бывало, он частенько рассказывал, сидя в кантине, сколько
пришлось претерпеть ему на этой службе! Получает он, например, задание: выследить
супругу одного клиента. Прибегает такой клиент сам не свой в их контору и даёт поручение
разузнать, не снюхалась ли его супруга с другим, а если снюхалась, то с кем снюхалась, где и
как снюхалась. Или же наоборот. Этакая ревнивая баба захочет выследить, с кем шляется её
муж, чтобы иметь основание почаще устраивать дома скандалы. Штендлер был человек
образованный, говорил о нарушении супружеской верности в самых деликатных
выражениях и, бывало, чуть не плакал, рассказывая нам, как от него требовали, чтобы он
застиг «её» или «его» in flagranti. 173 Другой бы, скажем, обрадовался, если бы застал такую
парочку in flagranti и только глаза бы пялил, а Штендлер, по его словам, в таких случаях сам
терялся. Он всегда изысканно выражался и говорил, что смотреть на все эти похабные
гнусности у него нет больше сил. Бывало, у нас слюнки текут, как у собаки, мимо которой
пронесли варёную ветчину, при его рассказах о позах, в каких он заставал разные парочки.
Когда нас оставляли без отпуска в казарме, он нам всё это очень тонко описывал. «В таком
положении, говорит, я видел пани такую-то с паном таким-то, — и сообщал их адреса. И был
очень грустный при этом. — А сколько пощёчин я получил с той и другой стороны! Но
больше всего меня угнетало, что я брал взятки. Одну взятку до самой смерти не забуду. Он
голый, и она голая. В отеле — и не заперлись на крючок! Вот дураки! На диване они не
поместились, потому что оба были толстые. Резвились на ковре, словно котята. А ковёр

173 На месте преступления (лат.)