Page 321 - Похождения бравого солдата Швейка

Это замечание задело Ходоунского за живое, и он с уверенностью заявил:
— Я не могу быть убитым: я телефонист, а телефонисты всё время находятся в
блиндаже, а провода натягивают или ищут повреждения после боя.
В ответ на это вольноопределяющийся возразил, что как раз наоборот — телефонисты
подвергаются колоссальной опасности и что неприятельская артиллерия точит зуб главным
образом против телефонистов. Ни один телефонист не застрахован в своём блиндаже от
опасности. Заройся телефонист в землю хоть на десять метров, и там его найдёт
неприятельская артиллерия. Телефонисты тают, как летний град под дождём. Лучшим
доказательством этого является то, что в Бруке, когда он покидал его, был объявлен двадцать
восьмой набор на курсы телефонистов.
Ходоунскому стало очень жаль себя. Он готов был заплакать. Это побудило Швейка
сказать ему несколько тёплых слов в утешение:
— Здорово тебя объегорили!
Ходоунский приветливо отозвался:
— Цыц, тётенька!
— Посмотрим в заметках по истории батальона на букву «X». Ходоунский… гм…
Ходоунский… ага, здесь: «Телефонист Ходоунский засыпан при взрыве фугаса. Он
телефонирует из своей могилы в штаб: «Умираю. Поздравляю наш батальон с победой!»
— Этого с тебя достаточно? — спросил Швейк. — А может, ты хочешь что-нибудь
прибавить? Помнишь того телефониста на «Титанике»? Тот, когда корабль уже шёл ко дну,
ещё телефонировал вниз, в затопленную кухню: «Когда же будет обед?»
— Это мне нетрудно, — уверил вольноопределяющийся. — Если угодно,
предсмертные слова Ходоунского можно дополнить. Под конец он прокричит у меня в
телефон: «Передайте мой привет нашей железной бригаде!»

Глава IV
ШАГОМ МАРШ!

Оказалось, что в вагоне, где помещалась полевая кухня одиннадцатой маршевой роты и
где, наевшись до отвала, с шумом пускал ветры Балоун, были правы, когда утверждали, что в
Саноке батальон получит ужин и паёк хлеба за все голодные дни. Выяснилось также, что как
раз в Саноке находится штаб «железной бригады», к которой, согласно своему метрическому
свидетельству, принадлежал батальон Девяносто первого полка. Так как железнодорожное
сообщение отсюда до Львова и севернее, до Великих Мостов, не было прервано, то
оставалось загадкой, почему штаб восточного участка составил такую диспозицию, по
которой «железная бригада» сосредоточивала маршевые батальоны в ста пятидесяти
километрах от линии фронта, проходившей в то время от города Броды до реки Буг и вдоль
неё на север к Сокалю.
Этот в высшей степени интересный стратегический вопрос был весьма просто
разрешён, когда капитан Сагнер отправился в штаб бригады с докладом о прибытии
маршевого батальона в Санок.
Дежурным был адъютант бригады капитан Тайрле.
— Меня очень удивляет, — сказал капитан Тайрле, — что вы не получили точных
сведений. Маршрут вполне определённый. График своего продвижения вы должны были,
понятно, сообщить заранее. Вопреки диспозиции главного штаба ваш батальон прибыл на
два дня раньше.
Капитан Сагнер слегка покраснел, но не догадался повторить все те шифрованные
телеграммы, которые он получал во время пути.
— Вы меня удивляете, — сказал капитан Тайрле.
— Насколько я знаю, — успел вставить капитан Сагнер, — все мы, офицеры, между