Page 326 - Похождения бравого солдата Швейка

поражает, как люди до сих пор этого не замечали.
В воротах гимназии Швейк оставил подпоручика Дуба. Тот, шатаясь, поднялся вверх
по лестнице в учительскую, где происходило военное совещание, и сейчас же доложил
капитану Сагнеру, что он совершенно пьян.
Во время доклада он сидел с опущенной головой, а во время дебатов изредка
поднимался и кричал:
— Ваше мнение справедливо, господа, но я совершенно пьян!
План диспозиции был разработан. Рота поручика Лукаша была назначена в авангард.
Подпоручик Дуб внезапно вздрогнул, встал и сказал:
— Никогда не забуду, господа, нашего классного наставника. Многая ему лета!
Многая, многая, многая лета!
Поручик Лукаш подумал, что лучше всего велеть денщику Кунерту уложить
подпоручика Дуба рядом, в физическом кабинете, у дверей которого стоял караульный, дабы
никто не мог украсть уже наполовину разворованной коллекции минералов. На это бригада
постоянно обращала внимание проходящих частей.
К предосторожностям подобного рода начали прибегать с тех пор, как один из
гонведских батальонов, размещённый в гимназии, попытался ограбить кабинет. Особенно
понравилась гонведам коллекция минералов — пёстрых кристаллов и колчеданов, которые
они рассовали по своим вещевым мешкам.
На военном кладбище на одном из белых крестов имеется надпись: «Ласло Гаргань».
Там спит вечным сном гонвед, который при грабеже гимназических коллекций выпил весь
денатурат из банки, где были заспиртованы разные пресмыкающиеся.
Мировая война истребляла человеческое племя даже настойкой на змеях.
Когда все разошлись, поручик Лукаш велел позвать денщика Кунерта, который увёл и
уложил на кушетку подпоручика Дуба.
Подпоручик Дуб вдруг превратился в маленького ребёнка: взял Кунерта за руку, долго
рассматривал его ладонь, уверяя, что угадает по ней фамилию его будущей супруги.
— Как ваша фамилия? Выньте из нагрудного кармана моего мундира записную книжку
и карандаш. Значит, ваша фамилия Кунерт. Придите через четверть часа, и я вам оставлю
здесь листок с фамилией вашей будущей супруги.

Сказав это, он захрапел, но вдруг проснулся и стал что-то чёркать в своей записной
книжке, потом вырвал исписанные листки и бросил их на пол. Приложив многозначительно
пальцы к губам, он заплетающимся языком прошептал:
— Пока ещё нет, но через четверть часа… Лучше всего искать бумажку с завязанными
глазами.
Кунерт был настолько глуп, что действительно пришёл через четверть часа и,
развернув бумажку, прочитал каракули подпоручка Дуба: «Фамилия вашей будущей
супруги: пани Кунертова ».
Когда Кунерт показал бумажку Швейку, тот посоветовал ему хорошенько её беречь.
Такие документы от начальства должно ценить; в мирное время на военной службе не было
такого случая, чтобы офицер переписывался со своим денщиком и называл его при этом
паном.

* * *

Когда все приготовления к выступлению согласно данным диспозиции были
закончены, бригадный генерал, которого так великолепно выставил из помещения
ганноверский полковник, собрал весь батальон, построил его, как обычно, в каре и произнёс
речь. Генерал очень любил произносить речи. Он понёс околесицу, перескакивая с пятого на