Page 317 - Похождения бравого солдата Швейка

Подталкивая Кунерта вперёд, Швейк сказал ему:
— Да не трясись же ты как осиновый лист!
Капитан Сагнер спросил Кунерта, как было дело. Кунерт, дрожа всем телом, заявил,
что господин капитан могут обо всём расспросить самого господина лейтенанта. Вообще
господин лейтенант Дуб по морде его не бил.
Иуда Кунерт, не переставая дрожать, заявил даже, что Швейк всё выдумал.
Этому печальному событию положил конец сам подпоручик Дуб, который вдруг
появился и закричал на Кунерта:
— Хочешь получить новые оплеухи?
Всё стало ясно, и капитан Сагнер прямо заявил подпоручику Дубу:
— С сегодняшнего дня Кунерт прикомандировывается к батальонной кухне, что же
касается нового денщика, обратитесь к старшему писарю Ванеку.
Подпоручик Дуб взял под козырёк и, уходя, бросил Швейку:
— Бьюсь об заклад, вам не миновать петли!
Когда Дуб ушёл, Швейк растроганно и по-дружески обратился к поручику Лукашу:
— В Мниховом Градиште был один такой же господин. Он то же самое сказал другому
господину, а тот ему в ответ: «Под виселицей встретимся».
— Ну и идиот же вы, Швейк! — с сердцем воскликнул поручик Лукаш. — Но не
вздумайте, по своему обыкновению, ответить: «Так точно — я идиот».
— Frappant! 279 — воскликнул капитан Сагнер, высовываясь в окно. Он с радостью
спрятался бы обратно, но было поздно; несчастье уже совершилось: под окном стоял
подпоручик Дуб.
Подпоручик Дуб выразил своё сожаление по поводу того, что капитан Сагнер ушёл, не
выслушав его выводов относительно наступления на Восточном фронте.
— Если мы хотим как следует понять это колоссальное наступление, — кричал
подпоручик Дуб в окно, — мы должны отдать себе отчёт в том, как развернулось
наступление в конце апреля. Мы должны были прорвать русский фронт и наиболее
выгодным местом для этого прорыва сочли фронт между Карпатами и Вислой.
— Я с тобой об этом не спорю, — сухо ответил капитан Сагнер и отошёл от окна.
Через полчаса, когда поезд снова двинулся в путь по направлению к Саноку, капитан
Сагнер растянулся на скамье и притворился спящим, чтобы подпоручик Дуб не приставал к
нему со своими глупостями относительно наступления.
В вагоне, где находился Швейк, недоставало Балоуна. Он выпросил себе разрешение
вытереть хлебом котёл, в котором варили гуляш. В момент отправления Балоун находился на
платформе с полевыми кухнями и, когда поезд дёрнуло, очутился в очень неприятном
положении, влетев головой в котёл. Из котла торчали только ноги. Вскоре он привык к
новому положению, и из котла опять раздалось чавканье, вроде того, какое издаёт ёж,
охотясь за тараканами. Потом послышался умоляющий голос Балоуна:
— Ради бога, братцы, будьте добренькие, бросьте мне сюда ещё кусок хлеба. Здесь
много соуса.
Эта идиллия продолжалась до ближайшей станции, куда одиннадцатая рота приехала с
котлом, вычищенным до блеска.
— Да вознаградит вас за это господь бог, товарищи, — сердечно благодарил Балоун. —
С тех пор как я на военной службе, мне впервой посчастливилось.
И он был прав. На Лупковском перевале Балоун получил две порции гуляша. Кроме
того, поручик Лукаш, которому Балоун принёс из офицерской кухни нетронутый обед, на
радостях оставил ему добрую половину. Балоун был счастлив вполне. Он болтал ногами,
свесив их из вагона. От военной службы на него вдруг повеяло чем-то тёплым и родным.
Повар начал его разыгрывать. Он сообщил, что в Саноке им сварят ужин и ещё один

279 Поразительно! (франц.)