Page 322 - Похождения бравого солдата Швейка

собой на «ты».
— Идёт, — сказал капитан Тайрле. — Скажи, кадровый ты или штатский? Кадровый?
Это совсем другое дело… Ведь на лбу у тебя не написано! Сколько здесь перебывало этих
балбесов — лейтенантов запаса! Когда мы отступали от Лимановой и Красника, все эти
«тоже лейтенанты» теряли голову, завидев казачий патруль. Мы в штабе не жалуем этих
паразитов. Какой-нибудь идиот, выдержав «интеллигентку», в конце концов становится
кадровым. А то ещё штатским сдаст офицерский экзамен, да так и останется в штатских
дурак дураком; а случись война, из него выйдет не лейтенант, а засранец.
Капитан Тайрле сплюнул и дружески похлопал капитана Сагнера по плечу:
— Задержитесь тут денька на два. Я вам всё покажу. Потанцуем. Есть смазливые
девочки, «Engeihuren». 280 Здесь сейчас дочь одного генерала которая раньше предавалась
лесбийской любви. Мы все переоденемся в женские платья, и ты увидишь, какие номера она
выкидывает. По виду тощая, стерва, никогда не подумаешь! Но своё дело знает, товарищ.
Это, брат, такая сволочь! Ну да сам увидишь… Пардон, — смущённо извинился он, — пойду
блевать, сегодня уже в третий раз.
Чтоб лишний раз доказать капитану Сагнеру, как весело им живётся, он,
возвратившись, сообщил, что рвота — последствие вчерашней вечеринки, в которой приняли
участие также и офицеры-сапёры.
С командиром сапёрного подразделения, тоже капитаном, Сагнер очень скоро
познакомился. В канцелярию влетел дылда в офицерской форме, с тремя золотыми
звёздочками, и, словно в тумане, не замечая присутствия незнакомого капитана, фамильярно
обратился к Тайрле:
— Что поделываешь, поросёнок? Недурно ты вчера обработал нашу графиню! — Он
уселся в кресло и, похлопывая себя стеком по голени, громко захохотал. — Ох, не могу,
когда вспомню, как ты ей в колени наблевал.
— Да, — причмокнув от удовольствия, согласился Тайрле, — здорово весело было
вчера.
Только теперь он догадался познакомить капитана Сагнера с новым офицером. Они
вышли из канцелярии штаба бригады и направились в кафе, под которое спешно была
переоборудована пивная.
Когда они проходили через канцелярию, капитан Тайрле взял у командира сапёрного
подразделения стек и ударил им по длинному столу, вокруг которого по этой команде встали
во фронт двенадцать военных писарей. Это были одетые в экстра-форму приверженцы
спокойной, безопасной работы в тылу армии, с большими гладкими брюшками.
Желая показать себя перед Сагнером и вторым капитаном, капитан Тайрле обратился к
этим двенадцати толстым апостолам «отлынивания от фронта» со словами:
— Не думайте, что я держу вас здесь на откорме, свиньи! Меньше жрать и
пьянствовать — больше бегать! Теперь я вам покажу ещё один номер, — объявил Тайрле
своим компаньонам. Он снова ударил стеком по столу и спросил у двенадцати: — Когда
лопнете, поросята?
Все двенадцать в один голос ответили.
— Когда прикажете, господин капитан.
Смеясь над собственной глупостью и идиотизмом, капитан Тайрле вышел из
канцелярии.
Когда они втроём расположились в кафе, Тайрле велел принести бутылку рябиновки и
позвать незанятых барышень. Оказалось, что кафе не что иное, как публичный дом.
Свободных барышень не оказалось, и это крайне разозлило капитана Тайрле. Он грубо
обругал «мадам» в передней и закричал:
— Кто у мадемуазель Эллы?

280 Ангельские шлюхи (нем.)