Page 19 - Сказки об Италии

горы, через леса? Почему звери и люди — которые часто злее злейших зверей — не тронули
тебя, ведь ты шла, даже не имея оружия, единственного друга беззащитных, который не
изменяет им, доколе у них есть сила в руках? Мне надо знать всё это, чтобы поверить тебе и
чтобы удивление пред тобою не мешало мне понять тебя!
Восславим женщину — Мать, чья любовь не знает преград, чьей грудью вскормлен
весь мир! Всё прекрасное в человеке — от лучей солнца и от молока Матери, — вот что
насыщает нас любовью к жизни!
Сказала она Тимур-ленгу:
— Море я встретила только одно, на нем было много островов и рыбацких лодок, а
ведь если ищешь любимое — дует попутный ветер. Реки легко переплыть тому, кто рожден
и вырос на берегу моря. Горы? — я не заметила гор.
Пьяный Кермани весело сказал:
— Гора становится долиной, когда любишь!
— Были леса по дороге, да, это — было! Встречались вепри, медведи, рыси и страшные
быки, с головой, опущенной к земле, и дважды смотрели на меня барсы, глазами, как твои.
Но ведь каждый зверь имеет сердце, я говорила с ними, как с тобой, они верили, что я —
Мать, и уходили, вздыхая, — им было жалко меня! Разве ты не знаешь, что звери тоже любят
детей и умеют бороться за жизнь и свободу их не хуже, чем люди?
— Так, женщина! — сказал Тимур. — И часто — я знаю — они любят сильнее,
борются упорнее, чем люди!
— Люди, — продолжала она, как дитя, ибо каждая Мать — сто раз дитя в душе
своей, — люди — это всегда дети своих матерей, — сказала она, — ведь у каждого есть
Мать, каждый чей-то сын, даже и тебя, старик, ты знаешь это, — родила женщина, ты
можешь отказаться от бога, но от этого не откажешься и ты, старик!
— Так, женщина! — воскликнул Кермани, бесстрашный поэт. — Так, — от сборища
быков — телят не будет, без солнца не цветут цветы, без любви нет счастья, без женщины
нет любви, без Матери — нет ни поэта, ни героя!
И сказала женщина:
— Отдай мне моего ребенка, потому что я — Мать и люблю его!
Поклонимся женщине — она родила Моисея, Магомета и великого пророка Иисуса,
который был умерщвлен злыми, но — как сказал Шерифэддин — он еще воскреснет и
придет судить живых и мертвых, в Дамаске это будет, в Дамаске!
Поклонимся Той, которая неутомимо родит нам великих! Аристотель сын Ее, и
Фирдуси, и сладкий, как мед, Саади, и Омар Хайям, подобный вину, смешанному с ядом,
Искандер и слепой Гомер — это всё Ее дети, все они пили Ее молоко, и каждого Она ввела в
мир за руку, когда они были ростом не выше тюльпана, — вся гордость мира — от Матерей!
И вот задумался седой разрушитель городов, хромой тигр Тимур-Гуруган, и долго
молчал, а потом сказал ко всем:
— Мен тангри кули Тимур! Я, раб божий Тимур, говорю что следует! Вот — жил я,
уже много лет, земля стонет подо мною, и тридцать лет, как я уничтожаю жатву смерти вот
этою рукой, — для того уничтожаю, чтобы отмстить ей за сына моего Джигангира, за то, что
она погасила солнце сердца моего! Боролись со мною за царства и города, но — никто,
никогда — за человека, и не имел человек цены в глазах моих, и не знал я — кто он и зачем
на пути моем? Это я, Тимур, сказал Баязету, победив его: «О Баязет, как видно — пред богом
ничто государства и люди, смотри — он отдает их во власть таких людей, каковы мы: ты —
кривой, я — хром!» Так сказал я ему, когда его привели ко мне в цепях и он не мог стоять
под тяжестью их, так сказал я, глядя на него в несчастии, и почувствовал жизнь горькою, как
полынь, трава развалин!
— Я, раб божий Тимур, говорю что следует! Вот — сидит предо мною женщина, каких
тьмы, и она возбудила в душе моей чувства, неведомые мне. Говорит она мне, как равному, и
она не просит, а требует. И я вижу, понял я, почему так сильна эта женщина, — она любит, и
любовь помогла ей узнать, что ребенок ее — искра жизни, от которой может вспыхнуть