Page 144 - Вино из одуванчиков

завороженный не сводил глаз с крохотного живого костра, что вздрагивал,

полыхал и замирал в банке, и наконец так и уснул, опершись на локоть, а
Дуглас все писал и писал. На последней странице он подвел итог всему.
НЕЛЬЗЯ ПОЛАГАТЬСЯ НА ВЕЩИ, ПОТОМУ, ЧТО:
… взять, например, машины: они разваливаются, или ржавеют, или
гниют, или даже остаются недоделанными… или кончают свою жизнь в
гараже…
… или взять теннисные туфли: в них можно пробежать всего лишь
столько-то миль и с такой-то быстротой, а потом земля опять тянет тебя
вниз…
… или трамвай. Уж на что он большой, а всегда доходит до конца, там
уж и рельсов нет, и дальше ему идти некуда…
НЕЛЬЗЯ ПОЛАГАТЬСЯ НА ЛЮДЕЙ, ПОТОМУ ЧТО:
… они уезжают…
… чужие люди умирают…
… знакомые тоже умирают…
… друзья умирают…
… люди убивают других людей, как в книгах…

… твои родные тоже могут умереть… ЗНАЧИТ…
Дуглас глубоко вздохнул и медленно, шумно выдохнул, опять набрал
полную грудь воздуха и опять, стиснув зубы, выдохнул его. ЗНАЧИТ, он
дописал огромными, жирными буквами:
ЗНАЧИТ, ЕСЛИ ТРАМВАИ, И БРОДЯГИ, И ПРИЯТЕЛИ, И САМЫЕ
ЛУЧШИЕ ДРУЗЬЯ МОГУТ УЙТИ НА ВРЕМЯ ИЛИ НАВСЕГДА, ИЛИ
ЗАРЖАВЕТЬ, ИЛИ РАЗВАЛИТЬСЯ, ИЛИ УМЕРЕТЬ, И ЕСЛИ ЛЮДЕЙ
МОГУТ УБИТЬ, И ЕСЛИ ТАКИЕ ЛЮДИ, КАК ПРАБАБУШКА,
КОТОРЫЕ ДОЛЖНЫ ЖИТЬ ВЕЧНО, ТОЖЕ МОГУТ УМЕРЕТЬ… ЕСЛИ
ВСЕ ЭТО ПРАВДА… ЗНАЧИТ, Я, ДУГЛАС СПОЛДИНГ, КОГДА-
НИБУДЬ… ДОЛЖЕН…
Вот тут светлячки, точно придавленные его мрачными мыслями,

мигнули в последний раз и погасли.
Все равно я сейчас больше не могу писать, подумал Дуглас. Больше я
сегодня писать не стану. Не стану, не хочу кончать про это сегодня.
Он оглянулся на Тома — тот спал, опершись на локоть. Дуглас тронул
его за руку, и Том со вздохом повалился на подушку.
Дуглас поднял банку с угасшими темными комочками, и, точно его
рука их оживила, в банке снова засветились холодные огоньки. Он поднял
ее так, чтобы мерцающий свет падал на его блокнот. Надо было дописать
самые окончательные, последние слова. Но он не стал их писать, а подошел