Page 61 - Герой нашего времени

– А! так это вас ударил я так неловко по голове?
Он пожелтел, посинел; скрытая злоба изобразилась на лице его.
– Я буду иметь честь прислать к вам нониче моего секунданта, – прибавил я,
раскланявшись очень вежливо и показывая вид, будто не обращаю внимания на его
бешенство.
На крыльце ресторации я встретил мужа Веры. Кажется, он меня дожидался.
Он схватил мою руку с чувством, похожим на восторг.
– Благородный молодой человек! – сказал он, с слезами на глазах. – Я все слышал. Экой
мерзавец! неблагодарный!.. Принимай их после этого в порядочный дом! Слава богу, у меня
нет дочерей! Но вас наградит та, для которой вы рискуете жизнью. Будьте уверены в моей
скромности до поры до времени, – продолжал он. – Я сам был молод и служил в военной
службе: знаю, что в эти дела не должно вмешиваться. Прощайте.
Бедняжка! радуется, что у него нет дочерей…
Я пошел прямо к Вернеру, застал его дома и рассказал ему все – отношения мои к Вере и
княжне и разговор, подслушанный мною, из которого я узнал намерение этих господ
подурачить меня, заставив стреляться холостыми зарядами. Но теперь дело выходило их
границ шутки: они, вероятно, не ожидали такой развязки. Доктор согласился быть моим
секундантом; я дал ему несколько наставлений насчет условий поединка; он должен был
настоять на том, чтобы дело обошлось как можно секретнее, потому что хотя я когда угодно
готов подвергать себя смерти, но нимало не расположен испортить навсегда свою будущность
в здешнем мире.
После этого я пошел домой. Через час доктор вернулся из своей экспедиции.
– Против вас точно есть заговор, – сказал он. – Я нашел у Грушницкого драгунского
капитана и еще одного господина, которого фамилии не помню. Я на минуту остановился в
передней, чтоб снять галоши. У них был ужасный шум и спор… «Ни за что не соглашусь! –
говорил Грушницкий, – он меня оскорбил публично; тогда было совсем другое…» – «Какое
тебе дело? – отвечал капитан, – я все беру на себя. Я был секундантом на пяти дуэлях и уж
знаю, как это устроить. Я все придумал. Пожалуйста, только мне не мешай. Постращать не
худо. А зачем подвергать себя опасности, если можно избавиться?..» В эту минуту я взошел.
Они замолчали. Переговоры наши продолжались довольно долго; наконец мы решили дело
вот как: верстах в пяти отсюда есть глухое ущелье; они туда поедут завтра в четыре часа утра,
а мы выедем полчаса после них; стреляться будете на шести шагах – этого требовал
Грушницкий. Убитого – на счет черкесов. Теперь вот какие у меня подозрения: они, то есть
секунданты, должно быть, несколько переменили свой прежний план и хотят зарядить пулею
один пистолет Грушницкого. Это немножко похоже на убийство, но в военное время, и
особенно в азиатской войне, хитрости позволяются; только Грушницкий, кажется,
поблагороднее своих товарищей. Как вы думаете? Должны ли мы показать им, что
догадались?
– Ни за что на свете, доктор! будьте спокойны, я им не поддамся.
– Что же вы хотите делать?
– Это моя тайна.
– Смотрите не попадитесь… ведь на шести шагах!
– Доктор, я вас жду завтра в четыре часа; лошади будут готовы… Прощайте.
Я до вечера просидел дома, запершись в своей комнате. Приходил лакей звать меня к
княгине, – я велел сказать, что болен.

* * *

Два часа ночи… не спится… А надо бы заснуть, чтоб завтра рука не дрожала. Впрочем,
на шести шагах промахнуться трудно. А! господин Грушницкий! ваша мистификация вам не
удастся… мы поменяемся ролями: теперь мне придется отыскивать на вашем бледном лице