Page 70 - Герой нашего времени

– Никогда! – воскликнула она, встав со стула в сильном волнении.
– Как хотите, – отвечал я, приготовляясь уйти.
Она задумалась, сделала мне знак рукою, чтоб я подождал, и вышла.
Прошло минут пять; сердце мое сильно билось, но мысли были спокойны, голова
холодна; как я ни искал в груди моей хоть искры любви к милой Мери, но старания мои были
напрасны.
Вот двери отворились, и вошла она, Боже! как переменилась с тех пор, как я не видал
ее, – а давно ли?
Дойдя до середины комнаты, она пошатнулась; я вскочил, подал ей руку и довел ее до
кресел.
Я стоял против нее. Мы долго молчали; ее большие глаза, исполненные неизъяснимой
грусти, казалось, искали в моих что-нибудь похожее на надежду; ее бледные губы напрасно
старались улыбнуться; ее нежные руки, сложенные на коленах, были так худы и прозрачны,
что мне стало жаль ее.
– Княжна, – сказал я, – вы знаете, что я над вами смеялся?.. Вы должны презирать меня.
На ее щеках показался болезненный румянец.
Я продолжал:
– Следственно, вы меня любить не можете…
Она отвернулась, облокотилась на стол, закрыла глаза рукою, и мне показалось, что в
них блеснули слезы.
– Боже мой! – произнесла она едва внятно.
Это становилось невыносимо: еще минута, и я бы упал к ногам ее.
– Итак, вы сами видите, – сказал я сколько мог твердым голосом и с принужденной
усмешкой, – вы сами видите, что я не могу на вас жениться, если б вы даже этого теперь
хотели, то скоро бы раскаялись. Мой разговор с вашей матушкой принудил меня объясниться
с вами так откровенно и так грубо; я надеюсь, что она в заблуждении: вам легко ее разуверить.
Вы видите, я играю в ваших глазах самую жалкую и гадкую роль, и даже в этом признаюсь;
вот все, что я могу для вас сделать. Какое бы вы дурное мнение обо мне ни имели, я ему
покоряюсь… Видите ли, я перед вами низок. Не правда ли, если даже вы меня и любили, то с
этой минуты презираете?
Она обернулась ко мне бледная, как мрамор, только глаза ее чудесно сверкали.
– Я вас ненавижу… – сказала она.
Я поблагодарил, поклонился почтительно и вышел.
Через час курьерская тройка мчала меня из Кисловодска. За несколько верст до
Ессентуков я узнал близ дороги труп моего лихого коня; седло было снято – вероятно,
проезжим казаком, – и вместо седла на спине его сидели два ворона. Я вздохнул и
отвернулся…
И теперь, здесь, в этой скучной крепости, я часто, пробегая мыслию прошедшее.
спрашиваю себя: отчего я не хотел ступить на этот путь, открытый мне судьбою, где меня
ожидали тихие радости и спокойствие душевное?.. Нет, я бы не ужился с этой долею! Я, как
матрос, рожденный и выросший на палубе разбойничьего брига: его душа сжилась с бурями и
битвами, и, выброшенный на берег, он скучает и томится, как ни мани его тенистая роща, как
ни свети ему мирное солнце; он ходит себе целый день по прибрежному песку,
прислушивается к однообразному ропоту набегающих волн и всматривается в туманную даль:
не мелькнет ли там на бледной черте, отделяющей синюю пучину от серых тучек, желанный
парус, сначала подобный крылу морской чайки, но мало-помалу отделяющийся от пены
валунов и ровным бегом приближающийся к пустынной пристани…

III. Фаталист [ 35 ]

35 Фаталист – человек, верящий в судьбу (от латинского fatum – судьба).