Page 8 - Герой нашего времени

– И не ранен? – спросил я.
– А бог его знает! Живущи, разбойники! Видал я-с иных в деле, например: ведь весь
исколот, как решето, штыками, а все махает шашкой. – Штабс-капитан после некоторого
молчания продолжал, топнув ногою о землю:
– Никогда себе не прощу одного: черт меня дернул, приехав в крепость, пересказать
Григорью Александровичу все, что я слышал, сидя за забором; он посмеялся, – такой
хитрый! – а сам задумал кое-что.
– А что такое? Расскажите, пожалуйста.
– Ну уж нечего делать! начал рассказывать, так надо продолжать.
Дня через четыре приезжает Азамат в крепость. По обыкновению, он зашел к Григорью
Александровичу, который его всегда кормил лакомствами. Я был тут. Зашел разговор о
лошадях, и Печорин начал расхваливать лошадь Казбича: уж такая-то она резвая, красивая,
словно серна, – ну, просто, по его словам, этакой и в целом мире нет.
Засверкали глазенки у татарчонка, а Печорин будто не замечает; я заговорю о другом, а
он, смотришь, тотчас собьет разговор на лошадь Казбича. Эта история продолжалась всякий
раз, как приезжал Азамат. Недели три спустя стал я замечать, что Азамат бледнеет и сохнет,
как бывает от любви в романах-с. Что за диво?..
Вот видите, я уж после узнал всю эту штуку: Григорий Александрович до того его
задразнил, что хоть в воду. Раз он ему и скажи:
– Вижу, Азамат, что тебе больно понравилась эта лошадь; а не видать тебе ее как своего
затылка! Ну, скажи, что бы ты дал тому, кто тебе ее подарил бы?..
– Все, что он захочет, – отвечал Азамат.
– В таком случае я тебе ее достану, только с условием… Поклянись, что ты его
исполнишь…
– Клянусь… Клянись и ты!
– Хорошо! Клянусь, ты будешь владеть конем; только за него ты должен отдать мне
сестру Бэлу: Карагез будет тебе калымом. Надеюсь, что торг для тебя выгоден.
Азамат молчал.
– Не хочешь? Ну, как хочешь! Я думал, что ты мужчина, а ты еще ребенок: рано тебе
ездить верхом…
Азамат вспыхнул.
– А мой отец? – сказал он.
– Разве он никогда не уезжает?
– Правда…
– Согласен?..
– Согласен, – прошептал Азамат, бледный как смерть. – Когда же?
– В первый раз, как Казбич приедет сюда; он обещался пригнать десяток баранов:
остальное – мое дело. Смотри же, Азамат!
Вот они и сладили это дело… по правде сказать, нехорошее дело! Я после и говорил это
Печорину, да только он мне отвечал, что дикая черкешенка должна быть счастлива, имея
такого милого мужа, как он, потому что, по-ихнему, он все-таки ее муж, а что – Казбич
разбойник, которого надо было наказать. Сами посудите, что ж я мог отвечать против этого?..
Но в то время я ничего не знал об их заговоре. Вот раз приехал Казбич и спрашивает, не нужно
ли баранов и меда; я велел ему привести на другой день.
– Азамат! – сказал Григорий Александрович, – завтра Карагез в моих руках; если нынче
ночью Бэла не будет здесь, то не видать тебе коня…
– Хорошо! – сказал Азамат и поскакал в аул. Вечером Григорий Александрович
вооружился и выехал из крепости: как они сладили это дело, не знаю, – только ночью они оба
возвратились, и часовой видел, что поперек седла Азамата лежала женщина, у которой руки и
ноги были связаны, а голова окутана чадрой.
– А лошадь? – спросил я у штабс-капитана.
– Сейчас, сейчас. На другой день утром рано приехал Казбич и пригнал десяток баранов