Page 208 - Мертвые души

губернаторской дочки да у нее порядочные руки и ноги, а у всех ручищи <1 нрзб.> Точно как
будто бы затем пролетела по залу, чтобы все почувствовали, что такое стройность и
кра<сота>.

Через несколько минут, однако ж, чувство зависти стало входить в сердца всех, особенно
когда увидали [именно][когда заметили] что всё молодое, военное и что ни было лучшего,
поворотилось к [молоденькой] шестнадцатилетней девченке, и весь дамский цветник остался
без всякого нюханья. Почтмейстерша показала необыкновенное искусство в танцах и,
наклонив голову на бок, стар<алась> выразить <1 нрзб.> неземного чувства, [Далее начато: и
всякой танц] но никто это не замечал. Всяк, кто был получше, танцевал с своей дамой, точно с
подуш<кой>, и глазами, как подсолнечник к солнцу, обращался к той стороне, где
танцевала[где была] та, которая даже и не думала[Далее начато: совершенно и очень даже] о
том, что она хорошо танцует[Далее начато: и только потому танцевала] и кружилась так
потому, что ей было приятно кружиться, как стрекозе поверх <?>.

Он поскорей тот же час занял стул и поместился около нее. Но, странное дело, [никак] не
мог завязать разговора; говорил много, [говорил, но чувствовал сам] но как-то[Далее было: не
в такт] не впал в настоящую ноту: [в настоящую середину] или выше, или ниже. Сначала
заговорил[Вначале заговорил] было о том, что Россия очень большое государство, что даже
больше древней Римской Империи; но, заметивши, что девченка шестнадцатилетняя начинает
зевать, спустился на такой разговор, который годен для тех, которые только начали играть в
куклы. Известно, что человек[Видно человек] средних лет[Далее начато: годен более на
разговор с дамами, чем с девицами] и умеющий занимать с приятностью <дам> не находится,
что говорить с девицами. [Далее начато: “Что он меня за дитя] “Что это, в самом деле я как
будто стал дураковат”, подумал Чичиков: “с дамами[Далее начато: лет в тридцать и даже
можно] могу говорить, даже с приятностью и даже за словом не схожу в карман, а теперь вот и
голову ломаю[Далее начато: а всё как-то не так] и обдумываю [даже], а всё что-то выходит
похожее на глупость”. Он не знал, что люди благонамеренных лет и благоразумного возраста
не всегда бывают годны на разговоры с девицами и что на этом поле берут <1 нрзб.>люди
безумных лет и бестолковых образов мыслей. [благонамеренных лет, которые уселись на
местах, то есть лет, когда [человек] чиновник садится плотно на место и не виляет по
особенным порученьям, уже не годится для девиц, а может услаждать одних только дам. ]

Дамы на Чичикова рассердились. Надулась председательша, почтмейстерша и даже
прокурорша. Он взглянул на весь цветник. Весь цветник глядит на их обоих, но уже в глазах
что-то похожее на негодование и нерасположение. “Вот еще боже сохрани”, подумал со
страхом Чичиков: “еще рассердятся, пожалуй. Это будет очень неприятно! Я точно в
рассеянности поступил совсем неучтиво. [поступил грубо] Вот что значит на один миг только
увлечься и все [священные] первейшие обязанности человека, отношения, всё позабудешь.
[Вот как можно преступать отношения и обязанности] Действительно, на меня сердиты, это я
вижу”. Только что он сказал себе эти слова, как вдруг видит, навстречу валит к нему Ноздрев.
Сердце его точно предчувствовало, что не быть добру. Он хотел было ускользнуть, но тот уже
увидал.

В этот вечер все дамские приготовл<ения>, все вкусы, тонкие уменья одеваться, всё
встряхнуто было на воздух; все [пропало] обдуманные [намеренья, приятные] фразы
[затейливые намеренья], духи, помада, фиалка, гвоздика, резеда — всё пахнуло даром. В
выигрыше остались одни только те дамы, которые, не думая ни о чем, набивали себе
конфектами ридикули. Им досталось в этот вечер больше обыкновен<ного>,[больше конфект,
потому что] от досады у многих первоклассных дам пропал а<ппетит?>.

К ГЛАВЕ VIII