Page 87 - Мертвые души

не могу… Ты меня, душа моя, очень обяжешь”.

“Почему ж ты не хочешь сказать?”

“Ну, я не знаю, что уж тебе говорить. Ты вообразил себе непременно что-то важное”.

“Ей богу, братец, ты такой;

а. “Врешь, врешь!” сказал Ноздрев, не давши окончить ему. “Врешь, брат”.

“Ну, так я ж тебе скажу прямее”, сказал Чичиков, почувствовав, что в самом деле
приведенный им предлог был слаб и сочинением своим не весьма <1 нрэб.>. “Я же не буду
скрываться пред тобою. Я задумал и т. д. как и в тексте. ] мошенник, позволь мне это сказать
тебе по дружбе. Если бы я был твоим начальником, я бы тебя повесил на первом дереве”.

[Заметно было, что] Чичиков оскорбился таким замечанием. [а. Далее начато: Будучи
человеком] Уже всякое выражение сколько-нибудь грубое или оскорблявшее
благопристойность, было ему [очень] неприятно, а тем более бранное слово и притом еще
устремленное лично к нему. Он даже не любил ни в каком случае слишком фамилиарного с
собою обращения, [а. Он даже не любил совершенно фамилиарного с собою обращения] разве
в таком только [случае] разе, когда особа была слишком высокого звания. [а. разве уж особа
была слишком высокого звания. ] И потому он оскорбился замечанием Ноздрева. [Вместо
“Чичиков оскорбился ~ замечанием Ноздрева”: Такое замечание очень не понравилось
Чичикову. ]

“Ей богу повесил бы”, повторял Ноздрев”: “я тебе говорю это откровенно[Далее было: Я
тебя с первых двух слов угадал;] не с тем, чтобы тебя обидеть, а просто по-дружески
говорю”.[не с тем, чтобы тебя обидеть, а говоря по-дружески; имей я над тобою власть, я бы
тебя сейчас повесил, я закладую свою голову, если ты чего-нибудь не затеваешь”.]

“Полно, оставь глупые шутки”, произнес Чичиков обиженным голосом: “Не хочешь
подарить, так продай!”[“Ну, полно, оставь твои шутки. Ежели ты не хочешь подарить мне
этого вздора, так продай!”]

“Продать? Да ведь я знаю тебя, ведь ты подлец, ведь ты дорого не дашь за них”.

“Еще бы! Как будто это брилиант какой-нибудь, что ли”.[Еще бы! за что ж тут давать
дорого, как будто в самом деле вещь чего-иибудь стоящая”.]

“Ну так и есть. Я уж тебя знал”.

“Помилуй, братец. Что ж у тебя за жидовское побуждение. Ты бы должен был подарить
мне их”.[“Помилуй, братец, за что ж я буду сыпать на воздух деньги. Ты бы по-настоящему
должен был их мне даром отдать”.]

“Ну, послушай, чтобы доказать тебе, что я не такой как ты, я не возьму[я не беру] за них
ничего. Купи у меня жеребца, [гнедого жеребца] я тебе дам[я тебе просто дам] их в придачу”.

“Помилуй! на что ж мне жеребец?” сказал Чичиков, изумленный в самом деле таким
предложением.

“Как на что? Да ведь я за него заплатил 10 тысяч, а тебе отдаю за четыре”.