Page 28 - Отец Горио

обернулся и, увидав папашу Горио, приветствовал его таким поклоном, каким скрепя сердце
изъявляют уважение к нужному ростовщику или навязанное обстоятельствами почтение к
запятнанному человеку, за что приходится потом краснеть. Папаша Горио добродушно
ответил дружеским кивком. Все это произошло молниеносно. Обратив все свое внимание на
этот эпизод, Эжен не замечал, что он в гостиной не один, и вдруг услышал голос графини де
Ресто.
— Как, Максим, вы уходите? — сказала она с упреком и некоторой досадой.
Прибытие тильбюри ускользнуло от внимания графини. Растиньяк круто повернулся и
увидел графиню: она была кокетливо одета в пеньюар из белого кашемира с розовыми
бантами, причесана небрежно, как это бывает у парижанок по утрам; от нее шел аромат духов;
она, наверно, приняла ванну, и красота ее, так сказать смягченная, носила более чувственный
характер, глаза подернулись влагой. Взор молодых людей все видит, их чувства собирают
воедино все излучения женщины, как растение вбирает в себя из воздуха необходимые для
жизни вещества. Эжену не было надобности касаться рук графини, чтобы почувствовать их
молодую свежесть. Ее грудь розоватыми тонами просвечивала сквозь кашемир и временами,
когда чуть-чуть распахивался пеньюар, немного обнажалась, приковывая к себе взор Эжена.
Графиня не нуждалась в помощи корсета, и только пояс подчеркивал стройность ее талии; шея
призывала к любви, а ножки в ночных туфельках пленяли красотой. Лишь в тот момент, когда
Максим взял ее руку, чтобы поцеловать, Эжен его заметил, а графиня заметила Эжена.
— Это вы, господин де Растиньяк? Очень рада вас видеть, — сказала она таким тоном,
что умные люди сразу поняли бы, как надо поступить.
Де Трай поглядывал то на Эжена, то на графиню достаточно многозначительно, чтобы
заставить непрошенного гостя удалиться. «Это еще что! надеюсь, дорогая, ты выставишь
молодчика за дверь!» Эта фраза ясно, точно передала бы то, что нагло выражал взглядом
высокомерный молодой человек — Максим, как называла его графиня Анастази,
всматриваясь ему в лицо с такой готовностью повиноваться, которая разоблачает все тайны
женщины, помимо ее сознания и воли.
Растиньяк проникся дикой ненавистью к этому молодому человеку. Прежде всего, глядя
на белокурые, красиво завитые волосы Максима, он понял, насколько его собственная
прическа отвратительна. К тому же Максим был в тонких чистых сапогах, а на сапогах Эжена,
несмотря на все его заботы, обозначался легкий налет пыли. В довершение всего, сюртук на
этом денди изящно облегал талию и придавал ему сходство с красивой женщиной, а на Эжене
днем, в половине третьего был черный фрак. Умный юноша с берегов Шаранты 31 сообразил,
какое превосходство давал костюм высокому и тонкому денди с ясным взглядом, с бледной
кожей — из числа тех, кто может обобрать и сироту.
Графиня де Ресто не стала дожидаться ответа Растиньяка и порхнула в другую гостиную,
как на крыльях, распустив полы пеньюара, — они свивались, развивались и придавали ей вид
бабочки; Максим последовал за ней. Взбешенный Эжен устремился за Максимом и
графиней… Все трое сошлись на середине большой гостиной, против камина. Студент
отлично сознавал, что служит помехой ненавистному Максиму; и все-таки, рискуя возбудить
против себя неудовольствие графини, решил помешать денди. Эжен вспомнил, что видел
этого молодого человека на балу у г-жи де Босеан, и в один миг сообразил, какую роль играл
Максим у графини де Ресто; он с юношеской дерзостью, которая приводит к большим
глупостям или к большим успехам, сказал себе: вот мой соперник, хочу торжествовать над
ним!
Безрассудный юноша! Он не знал, что граф Максим де Трай, намеренно вызвав на
дерзость, стрелял первым и убивал противника. Эжен был опытный охотник, но в тире он из
двадцати двух фигур-мишеней еще не сбивал двадцати.

31 Шаранта — река на юго-западе Франции. На Шаранте стоит город Ангулем, неподалеку от которого,
согласно роману, расположено было поместье Растиньяков.