Page 93 - Отец Горио

ссоры, имея тридцать тысяч годового дохода? Положительно, молодежь не умеет вести себя.
— Милостивый государь! — окликнул его Эжен.
— В чем дело, взрослый ребенок? Разве дуэли происходят в Париже не каждый день? —
спросил Вотрен, невозмутимо допивая кофе, в то время как Мишоно, не отрывая глаз, глядела
на него с таким вниманием, что ошеломившее всех событие прошло мимо нее.
— Викторина, я поеду с вами, — сказала г-жа Кутюр.
И обе они помчались в дом Тайфера, даже не надев шляп и шалей.
Перед уходом Викторина со слезами на глазах посмотрела на Эжена таким взглядом,
который словно говорил: «Не думала я, что за наше счастье я заплачу слезами!»
— Уж не пророк ли вы, господин Вотрен? — спросила вдова Воке.
— Я — кто угодно, — ответил Жак Коллен.
— Как это странно! — продолжала г-жа Воке, нанизывая одну за другой ничего не
значащие фразы по поводу этого события. — Смерть хватает нас не спрашивая. Часто
молодежь умирает раньше стариков. Наше счастье, что мы, женщины, не деремся на дуэли;
зато у нас есть свои недуги, от которых избавлены мужчины. Мы родим детей, и материнские
муки бывают продолжительны! И повезло же Викторине! Отец вынужден будет ее признать.
— Да-а! — произнес Вотрен, глядя на Эжена. — Вчера у ней не было ни гроша, а сегодня
несколько миллионов.
— Послушайте, господин Эжен, — воскликнула г-жа Воке, — а вы не прогадали!
При этих словах папаша Горио взглянул на студента и увидал в его руке смятое письмо.
— Вы не дочли его! Что это значит? Неужели вы такой же, как другие? — спросил он
Растиньяка.
— Госпожа Воке, я никогда не женюсь на мадмуазель Викторине, — сказал Эжен с
чувством такой гадливости и ужаса, что привел всех в недоумение.
Папаша Горио схватил руку студента и пожал ее. Ему хотелось ее поцеловать.

— Ого! У итальянцев есть хорошее выражение: col tempo, 72 — сказал Вотрен.
— Я жду ответа, — напомнил посыльный от г-жи де Нусинген.
— Скажите, что я буду.
Посыльный ушел. Эжен пришел в сильное возбуждение и забыл об осторожности.
— Как быть? — спрашивал он, громко разговаривая с самим собой. Никаких
доказательств!
Вотрен усмехнулся. В этот момент питье, рассасываясь в желудке, стало действовать. Но
каторжник оказался настолько крепок, что встал и, глядя на Растиньяка, глухим голосом
проговорил:
— Молодой человек, хорошее приходит, пока мы спим.
И упал замертво.
— Значит, есть суд божий! — воскликнул Эжен.
— Что такое с нашим бедненьким господином Вотреном?
— Удар! — воскликнула мадмуазель Мишоно.
— Сильвия, милочка, сходи за врачом, — распорядилась вдова. — А вы, господин
Растиньяк, бегите к Бьяншону: Сильвия может не застать нашего врача, господина Гренпреля.
Растиньяк обрадовался предлогу уйти из этого ужасного вертепа и бросился бегом.
— Эй, Кристоф, рысью к аптекарю, попроси чего-нибудь от удара.
Кристоф вышел.
— Папаша Горио, да помогите же нам перенести его к нему наверх.
Вотрена подхватили, кое-как втащили по лестнице и положили на кровать.
— Вам от меня толку никакого, я пойду повидать дочек, — сказал Горио.
— Старый эгоист! — воскликнула г-жа Воке. — Ступай! Чтоб ты сдох, как собака!
— Пойдите посмотрите, не найдется ли у вас эфира, — попросила г-жу Воке мадмуазель

72 Со временем (итал.).