Page 147 - Собор Парижской Богоматери

Школяр скользнул под очаг; там его внезапно осенила блестящая мысль.
– Кстати, братец Клод, за молчание – флорин:
– Тише! Обещаю.
– Дай сейчас.
– На! – в сердцах сказал архидьякон и швырнул кошелек.
Жеан забился под очаг.
Дверь распахнулась.

V. Два человека в черном

В келью вошел человек в черной мантии, с хмурым лицом. Прежде всего поразило
нашего приятеля Жеана (который, как это ясно для каждого, примостился таким образом,
чтобы ему все было видно и слышно) мрачное одеяние и мрачное обличье новоприбывшего. А
между тем весь его облик отличался какой-то особенной вкрадчивостью, вкрадчивостью
кошки или судьи приторной вкрадчивостью. Он был совершенно седой, в морщинах, лет
шестидесяти; он щурил глаза, у него были белые брови, отвисшая нижняя губа и большие
руки. Решив, что это, по-видимому, всего лишь врач или судья и что раз у этого человека нос
далеко ото рта, значит, он глуп, Жеан забился в угол, досадуя, что придется долго просидеть в
такой неудобной позе и в таком неприятном обществе.
Архидьякон даже не привстал навстречу незнакомцу. Он сделал ему знак присесть на
стоявшую около двери скамейку и, помолчав немного, словно додумывая какую-то мысль,
слегка покровительственным тоном сказал:
– Здравствуйте, мэтр Жак!
– Мое почтение, мэтр! – ответил человек в черном.
В тоне, которым было произнесено это «мэтр Жак» одним из них и «мэтр» – другим,
приметна была та разница, какая слышна, когда произносят слова «сударь» и «господин»,
domne и domine. He оставалось сомнении, это была встреча ученого с учеником.
– Ну как? – спросил архидьякон после некоторого молчания, которое мэтр Жак боялся
нарушить. – Вы надеетесь на успех?
– Увы, мэтр! – печально улыбаясь, ответил гость. – Я все еще продолжаю раздувать
огонь. Пепла – хоть отбавляй, но золота – ни крупинки!
Клод сделал нетерпеливое движение.
– Я не об этом вас спрашиваю, мэтр Жак Шармолю, а о процессе вашего колдуна. По
вашим словам, это Марк Сенен казначей Высшей счетной палаты. Сознается он в колдовстве?
Привела ли к чему-нибудь пытка?
– Увы, нет! – ответил мэтр Жак, все так же грустно улыбаясь. – Мы лишены этого
утешения. Этот человек – кремень. Его нужно сварить живьем на Свином рынке, прежде чем
он что-нибудь скажет, и, однако, мы ничем не пренебрегаем, чтобы добиться правды. У него
уже вывихнуты все суставы. Мы пускаем в ход всевозможные средства, как говорит старый
забавник Плавт:

Aduorsum, slimulos, laminas – crucesque, compedesque,
Nervos, catenas, carceres, numellas, pedicas, boias. 110

Ничего не помогает. Это ужасный человек. Я понапрасну бьюсь над ним.
– Ничего нового не нашли в его доме?
– Как же, нашли! – ответил мэтр Жак, роясь в своем кошеле. – Вот этот пергамент. Тут
есть слова, которых мы не понимаем. А между тем господин прокурор уголовного суда

110 Цепям и палкам вопреки, оковам, тюрьмам, дыбам, веревкам назло, кандалам, ошейникам, железкам
(лат.)