Page 152 - Собор Парижской Богоматери

покатилось в грязь; капитан бросился было их поднимать, но Жеан удержал его:
– Фи, капитан Феб де Шатопер!
Феб сосчитал деньги и, с торжественным видом повернувшись к Жеану, произнес:
– А знаете ли вы, Жеан, что здесь двадцать три парижских су? Кого это вы ограбили
нынче ночью на улице Перерезанных глоток?
Жеан откинул назад кудрявую белокурую голову и, высокомерно прищурив глаза,
ответил:
– На то у нас имеется брат – полоумный архидьякон.
– Черт возьми! – воскликнул Феб. – Какой достойный человек!
– Идем выпьем, – предложил Жеан.
– Куда же мы пойдем? – спросил Феб. – В «Яблоко Евы»?
– Не стоит, капитан, пойдем лучше в кабачок «Старая наука».
– Вино лучше в кабачке «Яблоко Евы». А кроме того, там возле двери вьется на солнце
виноградная лоза. Это меня развлекает, когда я пью.
– Ладно, пусть будет Ева с яблоком! – согласился школяр и, взяв под руку капитана,
сказал: – Кстати, дражайший капитан, вы только что упомянули об улице Перерезанных
глоток. Так не говорят. Мы уже не варвары. Надо говорить: улица Перерезанного горла.
Приятели направились к «Яблоку Евы». Излишне упоминать о том, что предварительно
они подобрали упавшие в грязь деньги и что вслед за ними пошел и архидьякон.
Он следовал за ними, мрачный и растерянный. Был ли этот Феб тем самым Фебом, чье
проклятое имя после встречи с Гренгуаром вплеталось во все его мысли, – этого он не знал, но
все же это был какой-то Феб, и этого магического имени достаточно было, чтобы архидьякон,
крадучись, словно волк, шел следом за беззаботными друзьями, с напряженным вниманием
прислушиваясь к их болтовне и следя за каждым их движением. Впрочем, ничего не было
легче, как подслушать их беседу: они говорили во весь голос, не очень смущаясь тем, что
приобщали прохожих к своим тайнам. Они болтали о дуэлях, девках, попойках,
сумасбродствах.
На углу одной из улиц с перекрестка донесся звук бубна. Клод услышал, как офицер
сказал школяру:
– Гром и молния! Поспешим!
– Почему?
– Боюсь, как бы меня не заметила цыганка.
– Какая цыганка?
– Да та – малютка с козочкой.
– Эсмеральда?
– Она самая. Я все позабываю ее чертово имя Поспешим, а то она меня узнает. Мне не
хочется, чтоб девчонка заговорила со мной на улице.
– А разве вы с ней знакомы, Феб?
Тут архидьякон увидел, как Феб ухмыльнулся и, наклонившись к уху школяра, что-то
прошептал ему Затем он разразился хохотом и с победоносным видом тряхнул головой.
– Неужели? – спросил Жеан.
– Клянусь душой! – отвечал Феб.
– Нынче вечером?
– Да, нынче вечером.
– И вы уверены, что она придет?
– Да вы с ума сошли, Жеан! Разве можно в этом сомневаться!
– Ну и счастливчик же вы, капитан Феб!
Архидьякон слышал весь этот разговор Зубы у него застучали, по всему телу пробежала
дрожь На секунду он остановился, прислонившись, словно пьяный, к тумбе, а потом опять
пошел следом за веселыми гуляками.
Но когда он нагнал их, они уже во все горло распевали старинную песенку.