Page 91 - Собор Парижской Богоматери

сломанных каменных врат гробницы царей израильских. Мы с вами удовольствуемся
отрывками из имеющейся у нас книги Гермеса. Я объясню вам смысл статуи святого
Христофора, символ сеятеля и символ двух ангелов, изображенных у портала Сент-Шапель,
из которых один погрузил свою длань в сосуд, а другой скрыл свою в облаке…
Но тут Жак Куактье, смущенный пылкой речью архидьякона, оправился и прервал его
торжествующим тоном ученого, исправляющего ошибку собрата:
– Err as, amice Claudi! 69 Символ не есть число. Вы принимаете Орфея за Гермеса.
– Это вы заблуждаетесь, – внушительным тоном ответил архидьякон. Дедал – это
цоколь; Орфей – это стены; Гермес – это здание в целом. Вы придете, когда вам будет
угодно, – продолжал он, обращаясь к Туранжо, я покажу вам крупинки золота, осевшего на
дне тигля Никола Фламеля, и вы сравните их с золотом Гильома Парижского. Я объясню вам
тайные свойства греческого слова peristera 70 , но прежде всего я научу вас разбирать одну за
другой мраморные буквы алфавита, гранитные страницы великой книги. От портала епископа
Гильома и Сен-Жан ле Рон мы отправимся к Сент-Шапель, затем к домику Никола Фламеля на
улице Мариво, к его могиле на кладбище Невинных, к двум его больницам на улице
Монморанси. Я научу вас разбирать иероглифы, которыми покрыты четыре массивные
железные решетки портала больницы Сен-Жерве и на Скобяной улице. Мм вместе
постараемся разобраться в том, о чем говорят фасады церквей Сен-Ком,
Сент-Женевьев-дез-Ардан, Сен-Мартен, Сен-Жак-де-ла-Бушри…
Уже давно, несмотря на весь свой ум, светившийся у него в глазах, кум Туранжо
перестал понимать отца Клода. Наконец он перебил его:
– С нами крестная сила! Что же это за книга?
– А вот одна из них, – ответил архидьякон.
Распахнув окно своей кельи, он указал на громаду Собора Богоматери. Выступавший на
звездном небе черный силуэт его башен, каменных боков, всего чудовищного корпуса казался
исполинским двуглавым сфинксом, который уселся посреди города.
Некоторое время архидьякон молча созерцал огромное здание, затем со вздохом простер
правую руку к лежавшей на столе раскрытой печатной книге, а левую – к Собору Богоматери
и, переведя печальный взгляд с книги на собор, произнес:
– Увы! Вот это убьет то.
Куактье, который поспешно приблизился к книге, не утерпел и воскликнул:
– Помилуйте! Да что же тут такого страшного? Glossa in epistolas D. Pauli. Norimbergae,
Antonius Koburger, 1474. 71 Это вещь не новая. Это сочинение Пьера Ломбара, прозванного
«Мастером сентенций». Может быть, эта книга страшит вас тем, что она печатная?
– Вот именно, – ответил Клод. Погрузившись в глубокое раздумье, он стоял у стола,
держа согнутый указательный палец на фолианте, оттиснутом на знаменитых нюрнбергских
печатных станках. Затем он произнес следующие загадочные слова:
– Увы! Увы! Малое берет верх над великим; одинединственный зуб осиливает целую
толщу. Нильская крыса убивает крокодила, меч-рыба убивает кита, книга убьет здание!
Монастырский колокол дал сигнал о тушении огня в ту минуту, когда Жак Куактье
повторял на ухо своему спутнику свой неизменный припев: «Это сумасшедший». На этот раз
и спутник ответил: «Похоже на то!»
Пробил час, когда посторонние не могли уже оставаться в монастыре. Оба посетителя
удалились.
– Учитель! – сказал Туранжо, прощаясь с архидьяконом. – Я люблю ученых и великие

69 Ошибаешься, друг Клод (лат.)

70 Голубь.

71 «Толкование Послании апостола Павла». Нюрнберг, Ангонии Кобургер, 1474 (лат.)