Page 90 - Собор Парижской Богоматери

– Заблуждение, мессир Жак! Ни одна из ваших формул не приводит ни к чему
положительному, тогда как алхимия имеет за собой множество открытий. Будете ли вы
оспаривать следующие утверждения этой науки: что лед, пролежавший тысячу лет в недрах
земли, превращается в горный хрусталь; что свинец – родоначальник всех металлов, ибо
золото не металл, золото это свет; что свинцу нужно лишь четыре периода, по двести лет
каждый, чтобы последовательно превратиться в красный мышьяк, из красного мышьяка в
олово, из олова в серебро? Разве это не истины? Но верить в силу клавикулы, в линию судьбы,
во влияние звезд так же смешно, как верить заодно с жителями Китая, что иволга
превращается в крота, а хлебные зерна в золотых рыбок.
– Я изучил герметику, – вскричал Куактье, – и утверждаю, что…
Но вспыливший архидьякон не дал ему договорить.
– А я изучал и медицину, и астрологию, и герметику. Но истина только вот в чем! – С
этими словами он взял с ларя стоявший на нем пузырек, полный того порошка, о котором мы
упоминали выше. – Только в этом свет! Гиппократ – мечта, Урания – мечта; Гермес – мысль
Золото – это солнце, уметь делать золото – значит быть равным богу. Вот единственная наука!
Повторяю, я исследовал глубины астрологии и медицины, – все это ничто! Ничто!
Человеческое тело – потемки! Светила – тоже потемки!
Властным и вдохновенным движением он откинулся в кресле. Кум Туранжо молча
наблюдал за ним Куактье, принужденно посмеиваясь, пожимал незаметно плечами и повторял
про себя: «Вот сумасшедший!»
– Ну, а удалось вам достигнуть своей чудесной цели? Удалось добыть золото?
– Если бы я ее достиг, то короля Франции звали бы Клодом, а не Людовиком, – медленно
выговаривая слова, словно в раздумье, ответил архидьякон.
Кум Туранжо нахмурил брови.
– Впрочем, что я говорю! – презрительно усмехнувшись, проговорил Клод. – На что мне
французский престол, когда я властен был бы восстановить Восточную империю!
– В добрый час! – сказал кум.
– О несчастный безумец! – пробормотал Куактье.
Казалось, архидьякона занимали только собственные мысли, и он продолжал:
– Нет, я все еще передвигаюсь ползком; я раздираю себе лицо и колени о камни
подземного пути. Я пока лишь предполагаю, но еще не вижу! Я не читаю, я только разбираю
по складам!
– А когда вы научитесь читать, вы сумеете добыть золото? – спросил кум.
– Кто может в этом сомневаться! – воскликнул архидьякон.
– В таком случае, пресвятой деве известно, как я нуждаюсь в деньгах, – я очень хотел бы
научиться читать по вашим книгам Скажите, уважаемый учитель, ваша наука не враждебна и
не противна божьей матери?
В ответ на этот вопрос Клод с высокомерным спокойствием промолвил:
– А кому же я служу как архидьякон?
– Ваша правда А вы удостоите посвятить меня в тайны вашей науки? Позвольте мне
вместе с вами учиться читать.
Клод принял величественную позу первосвященника Самуила:
– Старик! Чтобы предпринять путешествие сквозь эти таинственные дебри, нужны
долгие годы, которых у вас уже нет впереди. Ваши волосы серебрит седина. Но с седой
головой выходят из этой пещеры, а вступают в нее тогда, когда волос еще темен. Наука и сама
умеет избороздить, обесцветить и иссушить человеческий лик. Зачем ей старость с ее
морщинами? Но если вас, в ваши годы, все еще обуревает желание засесть за науку и
разбирать опасную азбуку мудрых, придите, пусть будет так, я попытаюсь. Я не пошлю вас,
слабого старика, изучать усыпальницы пирамид, о которых свидетельствует древний Геродот,
или кирпичную Вавилонскую башню, или исполинское, белого мрамора святилище
индийского храма в Эклинге. Я и сам не видел ни халдейских каменных сооружений,
воспроизводящих священную форму Сикры, ни разрушенного храма Соломона, ни