Page 148 - Краеведческий бюллетень

Правда, автор не отрицает «олицетворения в женщине грозных при­

родных сил» - идеи, выдвинутой А. П. Окладниковым; допускает и мысль

о том, чтобы «найти путь от очага, с которым по роду своей деятельности

связана женщина, к зверю, составившему столь популярный в искусстве

палеолита сюжет, зверю как наиболее активному «элементу» окружаю­

щей природной среды». Напомним: настойчивое изображение женщины

рядом с промысловым животным, чего в палеолитической реальности

не было или что случалось в ней крайне редко, выступает как самая таин­

ственная загадка первобытного искусства. Разворачивая свою ар1умен-

тацию, В. В. Селиванов уверен, что нашел искомое звено - того посред­

ника между женщиной и зверем, наличие которого все объясняет. Это

«очаг как средство превращения охотничьей добычи (сырья) в готовый

продукт. Именно в содержании трудовой деятельности коллектива и сле­ Ил. 21. «Поедание бизона»: от туши остались лишь голова с передними

дует искать объективные причины появления женских изображений». лапами и позвоночник. Люди, находящиеся по ту сторону туши, изображены
Это звучит очень правильно, но бездоказательно. Ведь при этом ни­ вверх ногами - именно так рисовали некоторые народы и в XX в. Пещера

как не объяснено, в силу чего бесспорная связь между очагом и его хо­ РаИмонден, Франция, перигор (Столяр, 1985).

зяйкой могла подвигнуть палеолитического вая теля и художника на столь

гипертрофированно-эротические изображения женщин. В частности, объектом охоты, а женщина - субъектом производственного процесса

опора В. В. Селиванова на функцию женщины у очага (приготовление и приготовления пищи; и с этой точки зрения они в одну логическую це­

раздача пищи) - как основание особого выделения ее в изобразительном почку' не выстраиваются. И совсем странно читать объяснения насчет

искусстве палеолита - в самом этом искусстве им не подтверждена. Как того, что «при изображении женщины, как правило, рельефно выделя­

и утверждение о раздаче пищи и других действиях женщины у очага, лись признаки пола» потому будто бы, что она раздавала пищу, а это не

достаточных для такого выделения. На редких сценах охот (или похожих могло «не вызывать ответных реакций удовлетворенности, возможно,

на них инсценировок?) с присутствием мужчин мы видим оружие - сред­ благодарности, по крайней мере, удовольствия, которые эмоционально

ство производства, инструмент, с помощью которого добывалась пища. выделяли и окрашивали женский образ как воплощение социального

У женщины-хозяйки инструментом, средством производства были огонь опыта» и т. п. При чем тут одно к другому? Ведь надо понимать так, что

и очаг. Но ни огонь, ни очаг не выявлены среди изображений ориньяка- в знак благодарности или просто от удовольствия, испытываемого при

мадлена. По крайней мере, Селивановым. Если бы он указал на них, воз­ поглощении пищи, художник наделял женщину потрясающими форма­

можно, его аргументация приобрела бы иное звучание. Но где огонь, очаг ми. Эго что, комплимент такой?

или хотя бы его символический знак в работах, о которых рассуждает Я упомянул о звере-обьекте и женщине-субъекте. Если теперь пред­

автор? На той единственной гравировке, запечатлевшей коллективное ставить, что с какой-то стороны или чьей-то точки зрения оба существа

поедание зубра или бизона (см. ил. 21) и упомянутой Селивановым, огонь представлялись как объекты, то, пожалуй, появляется нить для рассуж­

или очаг тоже никак не обозначены. Как, впрочем, и женщина; если она и дений. Из очевидного факта - что палеолитический охотник изображал

есть среди нескольких плохо различимых фигур, то ее пол нс выделен и не себя самого, не окружающий пейзаж и не далекие светила, а самое
особая роль не видна. насущное - свою пищу19 - следует, что вторым по значимости объектом

Далее, по Селиванову, занятый пищераспределительной ролью пер­ внимания и изображения для него должна быть именно женщина.

вобытный слабый пол и промысловое животное оказались в обществен­ Итак? Пища и секс - зверь и женщина. Изначально древнейшие кол­

ном сознании «логически связанными звеньями одной общей цепочки лективы (начиная с «первобытного стада») решали две генеральные про­

событий, определяющих процесс добычи и реализации объекта охотни­ блемы: удовлетворение потребности в еде и в продолжении рода - удов­

чьего промысла». Это тоже не лишено логики, но нелогично другое: при летворение половог о инстинкта. На этом во многом построена исходная

9
5

этом сильный пол, природопользователь-добытчик из «общей цепочки» аргументация Ю. И. Семенова о социогенезе40. Аргументация спорная, в
куда-то выпал. Как будто зверь сам ловится, женщина его превращает в

еду, а мужчина-охотник ни при чем, разве что ест мясо. Но даже если

отвлечься от этого изъяна версии, бросается в глаза другой: зверь-то был 49 Столяр А. Д. С. 105.
50 ИПО-1. С. 234, 245 247, 303.

146 147